Озеро облако башня анализ рассказа

Вместе с солнцем, вместе с ветром, Вместе с добрыми людьми. Это надо было петь хором. Василий Иванович, который не то что петь, а даже плохо мог произносить немецкие слова, воспользовался неразборчивым ревом слившихся голосов, чтобы только приоткрывать рот и слегка покачиваться, будто в самом деле пел, — но предводитель по знаку вкрадчивого Шрама вдруг резко приостановил общее пение и, подозрительно щурясь в сторону Василия Ивановича, потребовал, чтоб он пропел соло. Василий Иванович прочистил горло, застенчиво начал и после минуты одиночного мучения подхватили все, но он уже не смел выпасть. У него было с собой: любимый огурец из русской лавки, булка и три яйца. Когда наступил вечер и низкое алое солнце целиком вошло в замызганный, закачанный, собственным грохотом оглушенный вагон, было всем предложено выдать свою провизию, дабы разделить ее поровну, — это тем более было легко, что у всех кроме Василия Ивановича было одно и то же.

«Облако, озеро, башня»: рассказ Набокова о тонкой личности и тусклой толпе

Глава 3. Завет мужчины с женщиной Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т. Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу. Дифференциальные уравнения второго порядка модель рынка с прогнозируемыми ценами - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар. Анализ рассказа В. Сюжет: Русский эмигрант, живущий в Берлине, вынужден присоединиться к увеселительной поездке за город. В пути руководитель группы постоянно принуждает его участвовать в увеселениях и развлечениях, наполненных пошлостью и мещанским юмором.

Тема: Анализ рассказа В. В. Набокова Облако, озеро, башня

Вместе с солнцем, вместе с ветром, Вместе с добрыми людьми. Это надо было петь хором. Василий Иванович, который не то что петь, а даже плохо мог произносить немецкие слова, воспользовался неразборчивым ревом слившихся голосов, чтобы только приоткрывать рот и слегка покачиваться, будто в самом деле пел, — но предводитель по знаку вкрадчивого Шрама вдруг резко приостановил общее пение и, подозрительно щурясь в сторону Василия Ивановича, потребовал, чтоб он пропел соло.

Василий Иванович прочистил горло, застенчиво начал и после минуты одиночного мучения подхватили все, но он уже не смел выпасть. У него было с собой: любимый огурец из русской лавки, булка и три яйца. Когда наступил вечер и низкое алое солнце целиком вошло в замызганный, закачанный, собственным грохотом оглушенный вагон, было всем предложено выдать свою провизию, дабы разделить ее поровну, — это тем более было легко, что у всех кроме Василия Ивановича было одно и то же.

Огурец всех рассмешил, был признан несъедобным и выброшен в окошко. Ввиду недостаточности пая, Василий Иванович получил меньшую порцию колбасы. Его заставляли играть в скат, тормошили, расспрашивали, проверяли, может ли он показать на карте маршрут предпринятого путешествия, — словом, все занимались им, сперва добродушно, потом с угрозой, растущей по мере приближения ночи.

Обеих девиц звали Гретами, рыжая вдова была чем-то похожа на самого петуха-предводителя; Шрам, Шульц и Другой Шульц, почтовый чиновник и его жена, все они сливались постепенно, срастаясь, образуя одно сборное, мягкое, многорукое существо, от которого некуда было деваться. Оно налезало на него со всех сторон.

Но вдруг на какой-то станции все повылезли, и это было уже в темноте, хотя на западе еще стояло длиннейшее, розовейшее облако, и, пронзая душу, подальше на пути, горел дрожащей звездой фонарь сквозь медленный дым паровоза, и во мраке цыкали сверчки, и откуда-то пахло жасмином и сеном, моя любовь. Ночевали в кривой харчевне.

Матерой клоп ужасен, но есть известная грация в движении шелковистой лепизмы. Почтового чиновника отделили от жены, помещенной с рыжей, и подарили на ночь Василию Ивановичу. Кровати занимали всю комнату. Сверху перина, снизу горшок. Чиновник сказал, что спать ему что-то не хочется, и стал рассказывать о своих русских впечатлениях, несколько подробнее, чем в поезде. Это было упрямое и обстоятельное чудовище в арестантских подштанниках, с перламутровыми когтями на грязных ногах и медвежьим мехом между толстыми грудями.

Ночная бабочка металась по потолку, чокаясь со своей тенью. Так, по крайней мере, уверяет мой зять, ездивший туда строить тракторы. На другой день с раннего утра и до пяти пополудни пылили по шоссе, лениво переходившему с холма на холм, а затем пошли зеленой дорогой через густой бор.

Василию Ивановичу, как наименее нагруженному, дали нести под мышкой огромный круглый хлеб. До чего я тебя ненавижу, насущный! И все-таки его драгоценные, опытные глаза примечали что нужно.

На фоне еловой черноты вертикально висит сухая иголка на невидимой паутинке. Опять ввалились в поезд, и опять было пусто в маленьком, без перегородок, вагоне. Другой Шульц стал учить Василия Ивановича играть на мандолине. Было много смеху. Когда это надоело, затеяли славную забаву, которой руководил Шрам; она состояла вот в чем: женщины ложились на выбранные лавки, а под лавками уже спрятаны были мужчины, и вот, когда из-под той или другой вылезала красная голова с ушами или большая, с подъюбочным направлением пальцев, рука вызывавшая визг , то и выяснялось, кто с кем попал в пару.

Трижды Василии Иванович ложился в мерзкую тьму, и трижды никого не указывалось на скамейке, когда он из-под нее выползал. Его признали проигравшим и заставили съесть окурок. Ночь провели на соломенных тюфяках в каком-то сарае и спозаранку отправились снова пешком.

Елки, обрывы, пенистые речки. От жары, от песен, которые надо было беспрестанно горланить, Василий Иванович так изнемог, что на полдневном привале немедленно уснул и только тогда проснулся, когда на нем стали шлепать мнимых оводов. А еще через час ходьбы вдруг и открылось ему то самое счастье, о котором он как-то вполгрезы подумал.

Это было чистое, синее озеро с необыкновенным выражением воды. Посередине отражалось полностью большое облако. На той стороне, на холме, густо облепленном древесной зеленью которая тем поэтичнее, чем темнее , высилась прямо из дактиля в дактиль старинная черная башня.

Таких, разумеется, видов в средней Европе сколько угодно, но именно, именно этот, по невыразимой и неповторимой согласованности его трех главных частей, по улыбке его, по какой-то таинственной невинности, — любовь моя!

Поодаль Шрам, тыкая в воздух альпенштоком предводителя, обращал Бог весть на что внимание экскурсантов, расположившихся кругом на траве в любительских позах, а предводитель сидел на пне, задом к озеру, и закусывал.

Потихоньку, прячась за собственную спину, Василий Иванович пошел берегом и вышел к постоялому двору, где, прижимаясь к земле, смеясь, истово бия хвостом, его приветствовала молодая еще собака.

Он вошел с нею в дом, пегий, двухэтажный, с прищуренным окном под выпуклым черепичным веком и нашел хозяина, рослого старика, смутно инвалидной внешности, столь плохо и мягко изъяснявшегося по-немецки, что Василий Иванович перешел на русскую речь; но тот понимал как сквозь сон и продолжал на языке своего быта, своей семьи. Наверху была комната для приезжих. В ней ничего не было особенного,-напротив, это была самая дюжинная комнатка, с красным полом, с ромашками, намалеванными на белых стенах, и небольшим зеркалом, наполовину полным ромашкового настоя, — но из окошка было ясно видно озеро с облаком и башней, в неподвижном и совершенном сочетании счастья.

Не рассуждая, не вникая ни во что, лишь беспрекословно отдаваясь влечению, правда которого заключалась в его же силе, никогда еще не испытанной, Василий Иванович в одну солнечную секунду понял, что здесь, в этой комнатке с прелестным до слез видом в окне, наконец-то так пойдет жизнь, как он всегда этого желал.

Как именно пойдет, что именно здесь случится, он этого не знал, конечно, но все кругом было помощью, обещанием и отрадой, так что не могло быть никакого сомнения в том, что он должен тут поселиться. Мигом он сообразил, как это исполнить, как сделать, чтобы в Берлин не возвращаться более, как выписать сюда свое небольшое имущество — книги, синий костюм, ее фотографию. Все выходило так просто!

У меня он зарабатывал достаточно на малую русскую жизнь. Навсегда остаюсь вон в том доме. Нам с вами больше не по пути. Я дальше не еду. Никуда не еду. Вы совершаете с нами увеселительную поездку.

Завтра по указанному маршруту -посмотрите у себя на билете — мы все возвращаемся в Берлин. Речи не может быть о том, чтобы кто-либо из нас — в данном случае вы — отказался продолжать совместный путь. Мы сегодня пели одну песню, — вспомните, что там было сказано.

Теперь довольно! Собирайтесь, дети, мы идем дальше. Охотничий павильон. Угольные копи. Масса интересного. Я вправе остаться где желаю. Да ведь это какое-то приглашение на казнь, — будто добавил он, когда его подхватили под руки.

Я отвечаю за каждого из вас и каждого из вас доставлю назад живым или мертвым. Увлекаемый, как в дикой сказке по лесной дороге, зажатый, скрученный, Василий Иванович не мог даже обернуться и только чувствовал, как сияние за спиной удаляется, дробимое деревьями, и вот уже нет его, и кругом чернеет бездейственно ропщущая чаша. Как только сели в вагон и поезд двинулся, его начали избивать, — били долго и довольно изощренно. Придумали, между прочим, буравить ему штопором ладонь, потом ступню.

Почтовый чиновник, побывавший в России, соорудил из палки и ремня кнут, которым стал действовать, как черт, ловко. Остальные мужчины больше полагались на свои железные каблуки, а женщины пробавлялись щипками да пощечинами.

Было превесело. По возвращении в Берлин он побывал у меня. Очень изменился. Тихо сел, положив на колени руки. Повторял без конца, что принужден отказаться от должности, умолял отпустить, говорил, что больше не может, что сил больше нет быть человеком.

Я его отпустил, разумеется.

«Облако, озеро, башня», анализ рассказа Набокова

Тема: Анализ рассказа В. Набокова Облако, озеро, башня. Цель: Познакомить с особенностями творчества писателя.

Облако, озеро, башня

Обзор творчества. Мы не будем разбирать жизнь Набокова. И создавал эти сказки. Что есть читатель для Набокова? Это он — умный, гениальный читатель — вновь и вновь спасает художника от гибельной власти императоров, диктаторов, священников, пуритан, обывателей, политических моралистов, полицейских, почтовых служащих и резонеров. Позвольте мне набросать портрет этого прекрасного читателя. Он не принадлежит ни к одной определенной нации или классу. Ни один общественный надзиратель или клуб библиофилов не может распоряжаться его душой.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Облако Озеро Башня В. Набоков (читает Влад Ященко)

Анализ рассказа В. Набокова «Облако, озеро, башня»

То, во-первых, что это мой любимый писатель ХХ века. То, в-третьих, что стихи и проза, бабочки и шахматы, переводческие и литературоведческие работы образуют очень красивую и симметричную жизнь этого человека, в которой есть и полет, и расчет, и трагедия, и фарс, и глубокий драматизм. В Набокове всегда присутствовала глубокая аристократичность, которая проявлялась и как презрение к материальным благам, стойкость, с которой он переносил невзгоды и берлинскую бедность после потери русских миллионов, но и как холодность и заносчивость при общении с другими людьми, что особенно заметно было в американский период его жизни. На фотографиях В.

Творчество Набокова Сложно, противоречиво; о нем известны самые полярные оценки, суждения. В личности и творчестве писателя многое поражает. Рассказ «Облако, озеро, башня» написан в году. Что нам это дает? Немного, но дает. Это время правления национал-социалистов в Германии. «Облако, озеро, башня» — рассказ Владимира Набокова, написанный на русском языке в году во время проживания в Мариенбаде.

В 1937 г. Набоков переехал из Германии во Францию, спасаясь от нацизма, всем своим естеством ощущая опасность тоталитарного государства для жизни человека. Именно об этом рассказ. Даже само понятие человека в тоталитарном обществе раздваивается.

Вы точно человек?

.

Урок-исследование: "Голос скрипки в пустоте". В. Набоков "Облако, озеро, башня"

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Юрий Юрьевич Белов разбирает рассказ Владимира Владимировича Набокова "Облако, озеро, башня".