Я был угрюм другие дети

Archive Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть.

Анализ отрывка из эпического произведения

Готовимся к ЕГЭ Анализ отрывка из эпического произведения Разговор наш начался злословием: я стал перебирать присутствующих и отсутствующих наших знакомых, сначала выказывал смешные, а после дурные их стороны. Желчь моя взволновалась. Сперва это её забавляло, а потом испугало. Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не будет очень трудно. Все читали на моём лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я сделался завистлив.

Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать.

Печальное нам смешно, смешное грустно, а вообще , по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя. В моих глазах у меня потемнело, голова закружилась, я сжал её в моих объятиях со всеми силою юношеской страсти, но она как змея скользнула между моими руками, и шепнув мне на ухо…. Мелькали порою пестрые шляпки любительниц уединения вдвоём, потому что всегда возле такой шляпки я замечал или военную фуражку , или безобразную шляпу.

Он ,дёрнув меня за руку, бросил на неё один из тех мутно — нежных взглядов, которые так мало действуют на женщин. Разве героев представляют? Они не иначе знакомятся, как спасая от верной смерти свою любезную… Женщины любят только тех, которых не знают. Русские барышни большею частью питаются только платонической любовью, не примешивая к ней мысли о замужестве; а платоническая любовь самая беспокойная.

Хотя под этой толстой, серой шинелью билось сердце страстное и благородное. Наконец губы наши сблизились и слились в жаркий, упоительный поцелуй; её руки были холодны как лёд, голова горела.

Странное вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности. Я подметил два, три нежных взгляда,- надо этому положить конец. У меня на сердце был камень.

Солнце казалось мне тускло, лучи его меня не грели. Вот оно, это письмо, которого каждое слово неизгладимо врезалось в моей памяти. Ты любил меня как собственность, как источник радостей, тревог и печалей, сменявших взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна.

Мы расстаёмся навеки; однако ты можешь быть уверен, что я никогда не буду любить другого: моя душа истощила на тебя все мои сокровища, свои слёзы и надежды. В твоей природе есть что-то особенное, тебе одному свойственно, что-то гордое и таинственное; в твоем голосе, что бы ты не говорил ,есть власть непобедимая; никто не умеет так постоянно хотеть быть любимым; ни в ком зло не бывает так привлекательно; ничей взор не обещает столько блаженства; никто не умеет лучше пользоваться своими преимуществами и никто не может быть так истинно несчастлив.

Ты всегда будешь меня помнить, не говорю уж любить, нет, только помнить…. Я скакал, задыхаясь от нетерпения. Мысль не застать уже её в Пятигорске молотком ударяла мне в сердце: одну минуту, ещё одну минуту видеть её, простить пожать её руку….

Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горящую голову и мысли пришли в обычный порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастьем бесполезно и безрассудно. Один горький прощальный поцелуй не обогатит моих воспоминаний, а после него нам только труднее будет расставаться.

Я стоял против неё. Мы долго молчали; её большие глаза, исполненные неизъяснимой грусти, казалось, искали в моих что- нить похожее на надежду; её бледные губы напрасно старались улыбнуться; её нежные руки, сложенные на коленях, были так худы и прозрачны, что мне стало жаль её. Она отвернулась, облокотилась на стол, закрыла глаза, и мне показалось, что в них блеснули слёзы. Она становилась невыносимо: ещё минута ,и я бы упал к ногам её. Она обернулась ко мне бледная, как мрамор, только глаза её чудесно сверкали….

Я вас ненавижу…- сказала она Нравится Показать список оценивших.

Михаил Лермонтов «Герой нашего времени» — цитаты из книги

Я был скромен - меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, - другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, - меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли.

Вновь, о героях нашего времени...

Хотя со времени выхода романа в свет прошло более ста двадцати лет, замечание Лермонтова до некоторой степени сохраняет свою силу и в отношении современного литературоведения. Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли; я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Подозрения и предвзятое отношение. Психолог, арт-терапевт Яна Агоева

Как из-за десятка неудач и нескольких непорядочных людей не обесценить всю свою жизнь

Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова... Берегись, Грушницкий, она тебя надувает... Он ушел. Вечером многочисленное общество отправилось пешком к провалу.

Разговор наш начался злословием: я стал перебирать присутствующих и все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и болтливы;. и скал; взбираясь на гору, я подал руку княжне, и она ее не по- кидала в я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их.

.

Пожалуйста, подождите пару секунд, идет перенаправление на сайт...

.

Михаил Юрьевич Лермонтов, М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени

.

See, that’s what the app is perfect for.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Монолог Печорина из "Героя нашего времени" М. Лермонтова