Попробуйте охарактеризовать обстановку в которой находились солдаты

RU ::Они сражались за Родину! Они сражались за Родину. Скачать сочинение. Шестьдесят пять лет прошло с тех пор, как отгремела Великая Отечественная война. Но в народе живет память о людях, отстоявших родную землю. Готовое краткое сочинение-рассуждение по роману М.

И. Бунин "Одиночество": анализ стихотворения по плану

Роман — повесть — рассказ Роман, повесть и рассказ отличают: объём, количество героев, сложность сюжета, характер повествования. Каждый читатель может решить, что перед ним: роман, повесть или рассказ. Но едва ли кто-нибудь из вас назовёт рассказ романом или роман рассказом. Однако назвать роман повестью или рассказ повестью может каждый. И можно спорить о том, когда он был прав. Поколения читателей в своём самостоятельном чтении обращаются чаще всего именно к этим трём жанрам повествовательных произведений. Если вы проверите себя и попробуете припомнить, с каким жанром вы чаще встречались в самостоятельном чтении, то это, скорее всего, будут именно роман, повесть, рассказ.

Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений

Жуков и я. Сталин принял нас, как обычно, в Кремле, в своем большом кабинете с длинным столом и портретами Суворова и Кутузова на стене. Кроме И. Антонов и начальник оперативного управления С. Едва мы успели поздороваться, Сталин задал вопрос: — Известно ли вам, как складывается обстановка? Мы с Жуковым ответили, что по тем данным, которыми располагаем у себя на фронтах, обстановка нам известна.

Сталин повернулся к Штеменко и сказал ему: — Прочтите им телеграмму. Штеменко прочел вслух телеграмму, существо которой вкратце сводилось к следующему: англо-американское командование готовит операцию по захвату Берлина, ставя задачу захватить его раньше Советской Армии. Основная группировка создается под командованием фельдмаршала Монтгомери. Направление главного удара планируется севернее Рура, по кратчайшему пути, который отделяет от Берлина основную группировку английских войск. В телеграмме перечислялся целый ряд предварительных мероприятий, которые проводились союзным командованием: создание группировки, стягивание войск.

Телеграмма заканчивалась тем, что, по всем данным, план взятия Берлина раньше Советской Армии рассматривается в штабе союзников как вполне реальный и подготовка к его выполнению идет вовсю [1] [Сейчас известно, что именно 1 апреля 1945 года премьер-министр У.

Черчилль направил президенту США Ф. Для германского народа это будет самым убедительным признаком поражения. С другой стороны, если предоставить лежащему в руинах Берлину выдерживать осаду русских, то следует учесть, что до тех пор, пока там будет развеваться германский флаг, Берлин будет вдохновлять сопротивление всех находящихся под ружьем немцев.

Кроме того, существует еще одна сторона дела, которую вам и мне следовало рассмотреть. Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем?

Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток, и что в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно, должны его взять. После того как Штеменко дочитал до конца телеграмму, Сталин обратился к Жукову и ко мне: — Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники? Так вышло: первому на этот вопрос пришлось отвечать мне, и я ответил: — Берлин будем брать мы, и возьмем его раньше союзников.

У вас главные силы находятся на вашем южном фланге, и вам, по-видимому, придется производить большую перегруппировку. Я ответил на это: — Товарищ Сталин, можете быть спокойны: фронт проведет все необходимые мероприятия, и группировка для наступления на берлинском направлении будет создана нами своевременно.

Вторым отвечал Жуков. Он доложил, что войска готовы взять Берлин. Выслушав нас, Сталин сказал: — Хорошо. Необходимо вам обоим здесь, прямо в Москве, в Генштабе, подготовить свои планы и по мере готовности, через сутки-двое, доложить о них Ставке, чтобы вернуться к себе на фронты с уже утвержденными планами на руках.

Мы работали немногим более суток. Все основные соображения, связанные с предстоящей операцией, у Жукова, как у командующего 1-м Белорусским фронтом, были уже готовы. У меня тоже ко времени вызова в Ставку сложилось представление о том, как перегруппировать войска 1-го Украинского фронта с южного на берлинское направление и спланировать операцию. Работали мы в Генштабе над своими планами каждый отдельно, но некоторые возникавшие и требовавшие согласования вопросы обсуждали вместе с руководящими работниками Генштаба.

Речь шла, разумеется, не о деталях, а о вещах сугубо принципиальных: об основных направлениях, о планировании операции во времени и о сроке ее начала. Срок начала операции нас особенно беспокоил. Вопрос Сталина, кто будет брать Берлин, телеграмма о том, что у союзников полным ходом идет подготовка к Берлинской операции, подсказывали: сроки готовности к операции надо максимально приблизить. Главная группировка 1-го Белорусского фронта была уже в основном готова и нацелена на противника, а у меня дело пока обстояло сложнее.

После только что закончившейся Верхне-Силезской операции значительная часть наших сил все еще была стянута к левому флангу фронта. Требовались срочные и усиленные переброски. Начальник Генерального штаба А. Антонов доложил общий план Берлинской операции. После этого был рассмотрен план 1-го Белорусского фронта.

Никаких существенных замечаний Сталин не высказал. Потом я доложил план операции 1-го Украинского фронта; по нему тоже не было особых замечаний. Очень внимательно обсудили и сроки начала операции, я, со своей стороны, предлагал срок максимально жесткий для нашего фронта, с учетом того, что нам предстояло совершить большие перегруппировки. Сталин согласился с этим сроком. Выдвигая свои предложения, я просил Ставку выделить 1-му Украинскому фронту дополнительные резервы для развития операции в глубину.

Сталин ответил утвердительно и сказал: — В связи с тем, что в Прибалтике и Восточной Пруссии фронты начинают сокращаться, могу вам выделить две армии за счет прибалтийских фронтов: двадцать восьмую и тридцать первую. Тут же прикинули, смогут ли армии прийти в распоряжение 1-го Украинского фронта к тому сроку, на который мы установили начало операции.

Выходило, что прибыть к этому сроку они не смогут: железные дороги не успеют перевезти. Тогда я выдвинул предложение начать операцию до подхода этих двух армий имеющимися во фронте наличными силами. Это предложение было принято, и окончательным сроком, согласованным между командующими и утвержденным Ставкой, было установлено 16 апреля. После утверждения планов, зачитали проекты директив Ставки обоим фронтам; проекты были выработаны с нашим участием. Попутно скажу о практике составления планов и директив, которая сложилась в Ставке.

Как правило, командующий фронтом не только докладывал свой план, свои соображения по карте, но и до этого сам со своим штабом готовил и проект директив Ставки.

Исходя из общего стратегического замысла Верховного Главнокомандования, командование фронта полностью планировало операцию во всех аспектах, связанных с ее проведением, особо выделяя при этом вопросы, которые выходили за пределы компетенции фронта и были связаны с необходимой помощью фронту со стороны Ставки Верховного Главнокомандования. Одновременно готовился и проект директив, в своем первоначальном виде отражавший взгляды самого фронта на проведение предстоящей операции и предполагавший, что фронтом будет получена от Верховного Главнокомандования соответствующая помощь.

Количество и характер исправлений и дополнений, вносимых в такой проект директив, зависели от того, как проходило в Ставке обсуждение предложений фронта и насколько близки они были к окончательному решению.

Этот выработавшийся в ходе воины метод планирования, как тогда, так и сейчас, представляется мне разумным и плодотворным. В директивах фронтам было сформулировано: овладение Берлином возлагается на 1-й Белорусский фронт; 1-й Украинский фронт должен был осуществить разгром противника в районе Котбуса и южнее Берлина.

Предполагалось, что, наступая в западном и северо-западном направлениях, не позднее десятого — двенадцатого дня операции, мы овладеем рубежом Беелитц, Виттенберг, то есть рядом пунктов южнее и юго-западнее Берлина, и выйдем на Эльбу. Фронт должен был наносить главный удар силами трех общевойсковых и двух танковых армий. На правом крыле фронта, на главном направлении, планировалось создать на участке прорыва плотность не менее 250 стволов на один километр, для чего фронт усиливался семью артиллерийскими дивизиями прорыва.

В центре силами двух армий нам предстояло нанести удар на Дрезден, также с выходом к Эльбе. На левом крыле фронт должен был занимать оборону. Левофланговая 60-я армия Курочкина передавалась в состав 4-го Украинского фронта, действовавшего, если можно так выразиться, на чехословацком направлении. Кроме этих основных, принципиальных решений — о направлении удара, о составе группировок, о плотности артиллерии, — в Ставке больше ничего не обсуждалось.

Все, что связано с материально-техническим обеспечением операции, решалось в обычном порядке, без специального обсуждения. К тому же фронт имел все необходимое в достаточном количестве. В целом задача 1-го Украинского фронта сводилась к следующему: наступая южнее Берлина и содействуя его взятию, рассечь фронт немецко-фашистских войск надвое и соединиться с американцами. В ходе Берлинской операции дело сложилось так, что армии Украинского фронта не только содействовали взятию Берлина, но вместе с войсками 1-го Белорусского фронта непосредственно активно участвовали в его штурме.

Возникает вопрос: рисовалась ли в перспективе такая возможность во время утверждения плана Берлинской операции Ставке, и если рисовалась, то кому и в какой мере? Мои размышления того времени сводились к следующему. По первоначальному проекту Берлин должен был брать 1-й Белорусский фронт.

Однако правое крыло 1-го Украинского фронта, на котором сосредоточивалась главная ударная группировка, проходило в непосредственной близости от Берлина, южнее его. Кто мог тогда сказать, как будет развертываться операция, с какими неожиданностями мы столкнемся на разных направлениях и какие новые решения или коррективы к прежним решениям придется принимать по ходу дела?

Во всяком случае, я уже допускал такое стечение обстоятельств, когда при успешном продвижении войск правого крыла нашего фронта мы можем оказаться в выгодном положении для маневра и удара по Берлину с юга.

Высказывать эти соображения я считал преждевременным, хотя у меня сложилось впечатление, что и Сталин, тоже не говоря об этом заранее, допускал в перспективе такой вариант. Это впечатление усилилось, когда, утверждая состав группировок и направление ударов, Сталин стал отмечать карандашом по карте разграничительную линию между 1-м Белорусским и 1-м Украинские фронтами.

В проекте директив эта линия шла через Люббен и далее несколько южнее Берлина. Ведя эту линию карандашом, Стали вдруг оборвал ее на городе Люббен, находившемся примерно в шестидесяти километрах к юго-востоку от Берлина. Оборвал и дальше не повел.

Он ничего не сказал при этом, но, я думаю, и маршал Жуков тоже увидел в этом определенный смысл. Разграничительная линия была оборвана примерно там, куда мы должны были выйти к третьему дню операции. Далее очевидно, смотря по обстановке молчаливо предполагалась возможность проявления инициативы со стороны командования фронтов1 [Генерал армии С. Для меня, во всяком случае, остановка разграничительной линии на Люббене означала, что стремительность прорыва, быстрота и маневренность действий на правом крыле нашего фронта могут впоследствии создать обстановку, при которой окажется выгодным наш удар с юга на Берлин.

Был ли в этом обрыве разграничительной линии на Люббене негласный призыв к соревнованию фронтов? Допускаю такую возможность. Во всяком случае, не исключаю ее. Это тем более можно допустить, если мысленно вернуться назад, к тому времени, и представить себе, чем тогда был для нас Берлин и какое страстное желание испытывали все, от солдата до генерала, увидеть этот город своими глазами, овладеть им силой своего оружия. Разумеется, это было и моим страстным желанием. Не боюсь в этом признаться и сейчас.

Было бы странно изображать себя в последние месяцы войны человеком, лишенным страстей. Напротив, все мы были тогда переполнены ими. На определении разграничительной линии, собственно говоря, закончилось планирование операции.

Директивы Ставки были утверждены. Кстати сказать, впоследствии в печати и в некоторых художественных фильмах, поставленных еще при жизни Сталина, была допущена историческая неточность. В эти дни в Ставку вызвали только нас с Жуковым, а маршал К. Рокоссовский, командовавший 2-м Белорусским фронтом, был в Ставке позднее — 6 апреля. Однако утверждение части плана Берлинской операции, относившейся к действиям 2-го Белорусского фронта, состоялось на несколько дней позже, уже в наше с Жуковым отсутствие.

Оставшиеся после совещания день и ночь ушли на то, чтобы завершить ряд неотложных дел, связанных с предстоящим наступлением и прежде всего касавшихся авиации, танков, боеприпасов, горючего и многого другого.

Попробуйте охарактеризовать обстановку в которой находились солдаты

Над первыми главами романа автор работал в Западном Казахстане , во время приездов с фронта к семье, находившейся там в эвакуации в 1942—1943 годах. Не хлебом и солью встречают отступающие части жители казачьей станицы, а бросают в лицо измученным солдатам гневные и несправедливые слова. Источник Попытка создания панорамы войны в романе. Прежде всего, эта книга рождает мысль о достоверности изображения.

М. А. Шолохов. Они сражались за Родину

Бунин "Одиночество": анализ стихотворения по плану И. Бунин "Одиночество": анализ стихотворения по плану Как известно, слово является основной единицей любого языка, а также самым важным составным элементом его художественных средств. Правильное использование лексики во многом определяет выразительность речи. В контексте слово - это особый мир, зеркало авторского восприятия и отношения к действительности. В имеется своя, метафорическая, точность, свои особые истины, называемые художественными откровениями, от контекста зависят функции лексики. Индивидуальное восприятие окружающего нас мира отражается в таком тексте с помощью метафорических высказываний. Ведь искусство - это прежде всего самовыражение отдельной личности. Литературная ткань сплетается из метафор, создающих волнующий и воздействующий на эмоции образ того или иного художественного произведения. В словах появляются дополнительные значения, особая стилистическая окраска, создающая своеобразный мир, который мы открываем для себя, читая текст. Не только в литературной, но и в устной, мы используем, не задумываясь, различные приемы художественной выразительности, чтобы придать ей эмоциональность, убедительность, образность.

Вы точно человек?

Они сражались за Родину! Плохая им досталась доля, Немногие вернулись с поля… М. Лермонтов Иногда говорят, что нам не стоит гордиться победой в Великой Отечественной войне. Дескать, она была несправедливой не только со стороны Германии, но и Советского Союза. Что же, вероятно, в этом историки […]... Теперь эти люди, измученные тремя танковыми атаками и бесконечным отступлением, брели по знойной, безводной степи.

Все ответы на тему - Попробуйте охарактеризовать обстановку в которой находились солдаты. Вся информация на BabyBlog. Значительную часть пространства емкого и все-таки краткого рассказа. попробуйте охарактеризовать обстановку в которой находились солдаты; они. Солдаты в романе М. Шолохова не только сражаются. . синей юбке и грязной кофтенке», к которой обратился за ведром и солью жаждущий отведать.

.

БЕРЛИНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: ОШИБКИ В МУЛЬТИКАХ ПОПАВШИЕ В КАДР [Белый кот]