Шаламов последний бой майора пугачева

Шаламов был не только свидетелем многочисленных репрессий и расстрелов, которые создавала несправедливая и жестокая машина авторитаризма, но и участником всех этих ужасных событий. И именно это подвело его к написанию "Колымских рассказов", в которых была раскрыта суровая жизнь осужденных и невыносимая атмосфера неволи. Творчество Шаламова Многие его рассказы показывают то, как сталинские годы сломали судьбу огромному количеству людей. Но также Шаламов обращает внимание и на многие нравственные проблемы человека. Те жесткие и критические условия, в которых оказывались люди не по своей воли, раскрывали их истинную натуру. Некоторых такие препятствия и невзгоды сломали, а некоторые пережили этот бой с честью и достоинством. Этой темы и касается знаменитый рассказ Варлама Шаламова - "Последний бой майора Пугачева".

Вы точно человек?

После фильма. Размышления о прозе В. Он прочитывается на одном дыхании и прочно запечатлевается в памяти. Это, несомненно, входило в замысел автора, который показал себя великолепным мастером остросюжетной новеллы, в основе которой лежит описание побега побег, как и погоня, принадлежит к излюбленным читателями темам. Но побег у Шаламова особый — из сталинского лагеря на Колыме, откуда бежать практически невозможно. Все это резко усиливает остроту и драматизм рассказа, который был необычайно смелым для своей эпохи произведением, ломавшим многие литературные и идеологические каноны. Кто бы напечатал в эти годы историю о вооруженном побеге из лагеря, проникнутую открытым восхищением беглецами?

Последний бой майора Пугачева

Наш сайт подключен к Orphus. Аутентичная электронная публикация рукописей В. Назад Содержание Вперёд Последний бой майора Пугачева От начала и конца этих событий прошло, должно быть, много времени — ведь месяцы на Крайнем Севере считаются годами, так велик опыт, человеческий опыт, приобретенный там.

В этом признается и государство, увеличивая оклады, умножая льготы работникам Севера. Стали говорить: когда заезжий высокий начальник посетовал, что культработа в лагере хромает на обе ноги, культорг майор Пугачев сказал гостю: — Не беспокойтесь, гражданин начальник, мы готовим такой концерт, что вся Колыма о нем заговорит.

Можно начать рассказ прямо с донесения врача-хирурга Браудэ, командированного из центральной больницы в район военных действий. Можно начать также с письма Яшки Кученя, санитара из заключенных, лежавшего в больнице. Письмо его было написано левой рукой — правое плечо Кученя было прострелено винтовочной пулей навылет. Или с рассказа доктора Потаниной, которая ничего не видала и ничего не слыхала и была в отъезде, когда произошли неожиданные события. Аресты тридцатых годов были арестами людей случайных.

Это были жертвы ложной и страшной теории о разгорающейся классовой борьбе по мере укрепления социализма. Отсутствие единой объединяющей идеи ослабляло моральную стойкость арестантов чрезвычайно. Они не были ни врагами власти, ни государственными преступниками, и, умирая, они так и не поняли, почему им надо было умирать.

Их самолюбию, их злобе не на что было опереться. И, разобщенные, они умирали в белой колымской пустыне — от голода, холода, многочасовой работы, побоев и болезней. Они сразу выучились не заступаться друг за друга, не поддерживать друг друга. К этому и стремилось начальство. Души оставшихся в живых подверглись полному растлению, а тела их не обладали нужными для физической работы качествами. На смену им после войны пароход за пароходом шли репатриированные — из Италии, Франции, Германии — прямой дорогой на крайний северо-восток.

Здесь было много людей с иными навыками, с привычками, приобретенными во время войны, — со смелостью, уменьем рисковать, веривших только в оружие. Командиры и солдаты, летчики и разведчики... Почему не есть суп с хлебом, как ест весь мир? Улыбаясь трещинами голубого рта, показывая вырванные цингой зубы, местные жители отвечали наивным новичкам: — Через две недели каждый из вас поймет и будет делать так же. Но не все новички презрительно качали головой и отходили в сторону.

Майор Пугачев понимал кое-что и другое. Ему было ясно, что их привезли на смерть — сменить вот этих живых мертвецов. Привезли их осенью — глядя на зиму, никуда не побежишь, но летом — если и не убежать вовсе, то умереть — свободными.

И всю зиму плелась сеть этого, чуть не единственного за двадцать лет, заговора. Пугачев понял, что пережить зиму и после этого бежать могут только те, кто не будет работать на общих работах, в забое. После нескольких недель бригадных трудов никто не побежит никуда. Участники заговора медленно, один за другим, продвигались в обслугу.

Солдатов — стал поваром, сам Пугачев — культоргом, фельдшер, два бригадира, а былой механик Иващенко чинил оружие в отряде охраны. Началась ослепительная колымская весна, без единого дождя, без ледохода, без пения птиц. Исчез помаленьку снег, сожженный солнцем. Там, куда лучи солнца не доставали, снег в ущельях, оврагах так и лежал, как слитки серебряной руды, — до будущего года.

И намеченный день настал. В дверь крошечного помещения вахты — у лагерных ворот, вахты с выходом и внутрь и наружу лагеря, где, по уставу, всегда дежурят два надзирателя, постучали. Дежурный зевнул и посмотрел на часы-ходики.

Было пять часов утра. Дежурный откинул крючок и впустил стучавшего. Это был лагерный повар-заключенный Солдатов, пришедший за ключами от кладовой с продуктами. Ключи хранились на вахте, и трижды в день повар Солдатов ходил за этими ключами. Потом приносил обратно. Надо было дежурному самому отпирать этот шкаф на кухне, но дежурный знал, что контролировать повара — безнадежное дело, никакие замки не помогут, если повар захочет украсть, — и доверял ключи повару.

Тем более в 5 часов утра. Дежурный проработал на Колыме больше десятка лет, давно получал двойное жалованье и тысячи раз давал в руки поварам ключи. Солдатов зашел за спину дежурного, снял с гвоздя ключ, положил его в карман и схватил дежурного сзади за горло. В ту же минуту дверь отворилась, и на вахту в дверь со стороны лагеря вошел Иващенко, механик. Иващенко помог Солдатову задушить надзирателя и затащить его труп за шкаф. Наган надзирателя Иващенко сунул себе в карман. В то окно, что наружу, было видно, как по тропе возвращается второй дежурный.

Иващенко поспешно надел шинель убитого, фуражку, застегнул ремень и сел к столу, как надзиратель. Второй дежурный открыл дверь и шагнул в темную конуру вахты. В ту же минуту он был схвачен, задушен и брошен за шкаф. Солдатов надел его одежду. Оружие и военная форма были уже у двоих заговорщиков. Все шло по росписи, по плану майора Пугачева. Внезапно на вахту явилась жена второго надзирателя — тоже за ключами, которые случайно унес муж.

И ее связали, затолкали полотенце в рот и положили в угол. Вернулась с работы одна из бригад. Такой случай был предвиден. Винтовка попала в руки беглецов. С этой минуты командование принял майор Пугачев. Площадка перед воротами простреливалась с двух угловых караульных вышек, где стояли часовые.

Ничего особенного часовые не увидели. Чуть раньше времени построилась на работу бригада, но кто на Севере может сказать, что рано и что поздно. Кажется, чуть раньше. А может быть, чуть позже. Бригада — десять человек — строем по два двинулась по дороге в забои. Впереди и сзади в шести метрах от строя заключенных, как положено по уставу, шагали конвойные в шинелях, один из них с винтовкой в руках. Часовой с караульной вышки увидел, что бригада свернула с дороги на тропу, которая проходила мимо помещения отряда охраны.

Там жили бойцы конвойной службы — весь отряд в шестьдесят человек. Спальня конвойных была в глубине, а сразу перед дверями было помещение дежурного по отряду и пирамиды с оружием. Дежурный дремал за столом и в полусне увидел, что какой-то конвоир ведет бригаду заключенных по тропе мимо окна охраны.

Дежурный был мастером склочных дел и не упустил бы возможности сделать кому-нибудь пакость на законном основании. Это было его последней мыслью. Дверь распахнулась, в казарму вбежали три солдата.

Двое бросились к дверям спальни, а третий застрелил дежурного в упор. За солдатами вбежали арестанты — все бросились к пирамиде — винтовки и автоматы были в их руках. Майор Пугачев с силой распахнул дверь в спальню казармы. Бойцы, еще в белье, босые, кинулись было к двери, но две автоматные очереди в потолок остановили их. Автоматчик остался караулить у порога. Пугачев не велел брать никаких продуктов, кроме галет и шоколада. Зато оружия и патронов было взято сколько можно.

Фельдшер повесил через плечо сумку с аптечкой первой помощи. Беглецы почувствовали себя снова солдатами. Перед ними была тайга — но страшнее ли она болот Стохода? Они вышли на трассу, на шоссе Пугачев поднял руку и остановил грузовик. Шофер вылез. За руль сел лейтенант танковых войск Георгадзе, рядом с ним Пугачев. Беглецы-солдаты влезли в машину, и грузовик помчался. Машина завернула на один из... Пугачев выругался.

Они вошли в тайгу, как ныряют в воду, — исчезли сразу в огромном молчаливом лесу. Справляясь с картой, они не теряли заветного пути к свободе, шагая прямиком. Через удивительный здешний бурелом. Деревья на Севере умирали лежа, как люди. Могучие корни их были похожи на исполинские когти хищной птицы, вцепившейся в камень. От этих гигантских когтей вниз, к вечной мерзлоте, отходили тысячи мелких щупалец-отростков.

Колымские рассказы

Аресты тридцатых годов были арестами людей случайных. Это были жертвы ложной и страшной теории о разгорающейся классовой борьбе по мере укрепления социализма [1]. Отсутствие единой объединяющей идеи ослабляло моральную стойкость арестантов чрезвычайно. Они не были ни врагами власти, ни государственными преступниками, и, умирая, они так и не поняли, почему им надо было умирать. Их самолюбию, их злобе не на что было опереться.

Последний бой майора Пугачёва

Наш сайт подключен к Orphus. Аутентичная электронная публикация рукописей В. Назад Содержание Вперёд Последний бой майора Пугачева От начала и конца этих событий прошло, должно быть, много времени — ведь месяцы на Крайнем Севере считаются годами, так велик опыт, человеческий опыт, приобретенный там. В этом признается и государство, увеличивая оклады, умножая льготы работникам Севера. Стали говорить: когда заезжий высокий начальник посетовал, что культработа в лагере хромает на обе ноги, культорг майор Пугачев сказал гостю: — Не беспокойтесь, гражданин начальник, мы готовим такой концерт, что вся Колыма о нем заговорит. Можно начать рассказ прямо с донесения врача-хирурга Браудэ, командированного из центральной больницы в район военных действий. Можно начать также с письма Яшки Кученя, санитара из заключенных, лежавшего в больнице.

Глава 26 ЭКСПЛУАТАЦИЯ МИФА: ПОСЛЕДНИЙ БОЙ МАЙОРА ПУГАЧЕВА

О лирике и из лирики В. Варлам Шаламов. Долголетнего мученика Колымских лагерей В. Шаламова избивал бригадир-вор...

Продолжительность: В. Шаламов. «Последний бой майора Пугачева» – самый динамичный из колымских рассказов В. Шаламова. Он прочитывается на одном дыхании и. Варлам Шаламов полагал свои «Колымские рассказы» неразрывным целым. Само название «Последний бой майора Пугачева» с легкостью могло.

Вот уже более 50 лет эти наполненные идеологией художественные произведения воспринимаются как документальные свидетельства эпохи. Главный герой — майор Пугачев — бесстрашно сражался за родину, был тяжело ранен, попал в немецкий плен, но смог бежать.

Шаламов «Последний бой майора Пугачева»

Исследователям творчества В. Шаламова еще предстоит найти алгоритм, объединяющий его рассказы — каждый из которых представляет собой уникальный и сложный по организации текст — в пять циклов, и затем в единую книгу, мощную и неповторимую по художественному впечатлению. В пределах каждого цикла рассказы, казалось бы, не связанные между собой сюжетной или хронологической последовательностью [1] , соединены образами сквозных персонажей, паутиной непрямых цитат и перекрестных ссылок. Их сложное и как бы уже самостоятельное взаимодействие образует синонимические и антонимические ряды. Приведенный пример далеко не исчерпывает композиционных связей этих трех рассказов. Цепочки связей расходятся, пересекаются, сливаются, организуя единое смысловое пространство циклов. Все описываемые в рассказах средства спасения, средства защиты от непреодолимого давления лагеря — будь то медицина, воля к жизни, вера, культура, любовь — оказываются несостоятельными или недостаточными.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Варлам czech-gm.ruний бой майора Пугачева.