Какие художественные образы стихотворений пастернака кажутся вам необычными

С какими тезисами вы можете согласиться? Какой один ложный? Демонстрируются на экране Любовь — это могучая стихия, неизменно вносящая первозданный хаос в душу человека и в мир, его окружающий. Влюблённый поэт становится богом, творцом всей Вселенной, вопреки правилам, условностям, существующему ходу вещей. Любовь грозит опасностью гибели. Быть поэтом — это значит то же, Если правды жизни не нарушить Рубцевать себя по нежной коже, Кровью чувств ласкать чужие души. Поэт — как колокол на башне вечевой… 3.

Стихотворение Пастернака «Февраль. Достать чернил и плакать!..»

Просмотров: Транскрипт 1 Т. Ахматова С. Есенин О. Мандельштам Б. Пастернак Н. Рубцов М.

Вы точно человек?

Наших деток в шумной школе Раздавались голоса, И сверкали в светлом поле Серп и быстрая коса... Преобразив ветхую словесную ткань, благодать через поэта заговорила как бы на собственном языке. Волшебная гармония, зазвучавшая в балладах Жуковского и элегиях Батюшкова, тоже не позволяет усомниться в ее сверхъестественной природе. Справедливо ли утверждать, что допушкинская поэзия своей обращенностью к верховному Источнику наших благ и скорбей, осознанием тщеты и тленности всего земного и надеждами на потустороннее утешение была особенно предрасположена к благодатным восприятиям?

Оставим на миг слишком напрашивающийся аргумент о превосходстве их талантов. Это было великое прозрение Пушкина. Его-то и желал бы стяжать Сальери в своей безумной распре с небесами! Ведь это как будто не совсем одно и то же? Все прояснится, если мы спросим себя, кто отождествляет их у Пушкина в своем монологе? Можно говорить о гении Моцарта, нельзя говорить о его благодати. Поэтому неравенство талантов не имеет здесь решающего значения. Соблазнительно утверждать, что Державин и Пушкин достигли совершенства, потому что были талантливее Ломоносова и Кюхельбекера.

Случается ведь, что благодатью осеняется меньший, а не больший дар. Бродский был, несомненно, талантливей Арсения Тарковского, но, в отличие от последнего, почти не имел творческой благодати. Совершенство есть полнота. Пушкин и Моцарт а для кого-то, предположим, иные гении дают нашему эстетическому чувству эталон такой полноты, образец достижений, никем не превзойденных, ни с чем не сравнимых.

И если для Бога нет ничего невозможного, на чем настаивал Кьеркегор, то всегда вероятно чудо, и миру будет дарована гармония более совершенная, чем прежняя, которая тоже ведь была явлена чудом! Возможность чуда раскрывает беспредельную перспективу совершенства, возводит его в бесконечную превосходную степень. Но именно поэтому совершенное творческое достижение — всегда только максимальное приближение к своему небесному прообразу, а не абсолютное слияние с ним.

Поэтому совершенство в техническом смысле есть полная мера. Недостаток или превышение полной меры — уже несовершенство. Оба рода несовершенства в их крайних проявлениях сводятся к графомании.

И если в первом случае графомания — простое неумение писать, то во втором — наступает деградация стиля, и пишущий рискует постепенно превратиться в графомана. Ущерб здесь нельзя восполнить прибавлением, а излишек умерить убавлением, если не происходит чудо.

Чудо благодатно преображает художественные средства, создавая возможность совершенного произведения. Отсюда понятно, что от художника ни под каким видом нельзя требовать совершенства.

Некорректно, например, Евтушенко или Вознесенскому ставить в укор несовершенство их стихов. Такой поэт одинаково не устраивал ни утилитаристов, ни эстетов. Затем в пушкинском поэте обнаружили двойственность и разлад и немедленно приписали их самому Пушкину. Вслед за Аксаковым В л. Злополучную двойственность находили и Мережковский, и Вяч. Иванов, и С. Булгаков, и И. Ильин [31; 130, 256, 281, 330], и Гершензон [13,16], и Вересаев [32, 199]. Ильин также писал о строгом суде Пушкина над собой.

Справедливо также ее утверждение, что пушкинские стихи противостоят шеллингианской концепции романтического идеализма любомудров. Гинзбург, 14, 187 — 190]. Пушкин не случайно поставил так близко однокоренные эпитеты. Пушкин не говорит о запрете, налагаемом Аполлоном: откровенная дидактика была бы не в его духе. Но такое молчание поэта само оказывается святым, и если не вменяется ему в обязанность, то становится его доблестью.

При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал как мы, он мерзок как мы! В стихотворении Пушкина, без сомнения, изображен благодатный творческий акт. Не бывает абстрактного зова — поэты хорошо знают, что творческий первотолчок конкретно ощутим. Это может быть строка, образ, даже рифма, а также ритм будущих стихов. Это и есть самовыражение. Это доказательство может входить в намерения автора, не противоречить им и даже расходиться с ними — доказывает не автор, а гармония, заключенная в его произведении.

Что такое самовыражение, было известно уже Платону. Античные музы, как известно, выступали под водительством Аполлона. Музы, аониды, камены, к которым с древних времен обращались поэты, были для них не просто персонифицированным условным украшением. Тем самым демонстрировалось целомудренное отношение к божеству: творческая благодать воспринималась от него через посредничество муз. Собственная художественная практика Ломоносова во многом явилась красноречивой иллюстрацией его напыщенных теорий.

Поэтому нет ничего удивительного в холодном и даже неприязненном отношении к нему Пушкина. С такой безапелляционной оценкой, к тому же принадлежащей иностранцу, можно бы и не считаться, если бы сама Ахматова с ней не согласилась [43, 3, 271].

Такими были Пастернак и Цветаева. Для Ахматовой русский язык был воздухом, дыханием и никогда не был предметом страсти. Напротив, у прекрасных поэтов, отнюдь не лишенных благодатных наитий, встречаются стихи, формально безукоризненные, в которых нет ни малейшего произвола по отношению к языку и во всем соблюдено чувство меры. Это — как будто все та же гармония, но стихи почему-то не трогают, и к числу шедевров их явно не отнесешь.

О подобных стихах обычно говорят: холодное совершенство. Такое определение кажется мне наиболее уместным. Холодное совершенство — обычно проблема поэтов второго ряда: Полонского, А. Толстого, А. Майкова и других. Творчество таких поэтов как нельзя лучше доказывает, что благодать не почиет, что вдохновению присущи приливы и отливы, что чудеса не сходят с конвейера и т. Многие доэмигрантские стихи Бунина могут быть примером холодного совершенства в поэзии XX века.

Дореволюционная поэзия Бунина — трагедия многописания. Одно и тоже произведение как целое не бывает частично совершенным и частично несовершенным, ибо частичное совершенство — уже несовершенство. Чудесная природа не сливается с рукотворной, и чудо не происходит наполовину или на треть.

Более того, одна фальшивая нота, неуместное слово, дурная метафора способны убить гармонию замечательных стихов и не дать состояться чуду.

Не претендуя на объективность и передавая лишь собственные ощущения, приведу два примера. Золото на наших глазах превращается в песок.

Стихотворение становится актом самовыражения. Оно удаляется от своего небесного прообраза, и там, где должна пульсировать живая сияющая гармония, торчат деревянные словесные протезы. Но чудеса не подчиняются выводимым нами закономерностям — на то они и чудеса.

Отдельная неудачная строчка, рифма и т. Такое несовершенство в совершенстве, вероятно, можно объяснить тем, что стихотворение лишь максимально приближается к своему прообразу, а не совпадает с ним. Пушкин, вероятно, знал об этой опасности и не позволял себе дописывать стихи без вдохновения — не оттого ли у него так много неоконченных отрывков?

И напротив, применительно ко многим стихам Мандельштама эти определения кажутся более чем уместными. Но все же — не чудесное совершенство, дарованное ему свыше. Но не всякая простота совершенна, как, впрочем, не всякая сложность — непременно самовыражение. Существует профанная простота, не имеющая никакого отношения к благодатной, например, простота официальной советской поэзии.

Установка на простоту была у Исаковского. У Пушкина речь шла о поэтическом слоге его времени. Такой общий слог не осеняется вдохновением свыше; о благодати можно говорить лишь применительно к конкретному поэту. В этом смысле простота Некрасова и Фета, Ахматовой и Заболоцкого и благородна, и благодатна.

Прежде всего, стоит разобраться, какая сложность имеется в виду, что значит сложное стихотворение вообще. Существуют произведения, сознательно зашифрованные, намеренно рассчитанные на неоднозначное понимание.

Есть также стихи, усложненные непреднамеренно, восприятие которых затруднено вследствие вычурности стиля их автора. Такого рода сложность — как правило, проблема поэта, точнее, проблема его самовыражения. Стихи Баратынского уводят нас в области темные и таинственные.

Но явленное ему Баратынский передает с максимальной добросовестностью, с ясностью, предельно возможной в таких случаях. Пушкин постоянно отмечал гармонию и совершенство стихов Баратынского [30, 7, 221; 30, 10, 78]. Дурное единство формы и содержания — в иных случаях характерное для Цветаевой — тут вовсе не обязательно.

Представьте, что читают вслух неизвестное вам стихотворение Хлебникова, или Цветаевой, или Бродского и просят определить, кому оно принадлежит. Вам это удается почти наверняка и часто с первых же строк, ибо присутствие автора в произведении слишком ощутимо. Что, прежде всего, сказало бы оно о себе самом? Что же до авторства стихов, то Ходасевич распознаётся не столь безошибочно, как Цветаева: для него требуется более тонкий слух.

Нет ничего удивительного в том, что самовыражение, создающее собственный стиль, легче всего узнаваемо. Навязчивый стиль соблазняет дурных филологов, полагающих, что узнаваемость словаря, манеры, интонации поэта априори свидетельствует о достоинствах его произведений.

Февраль. Достать чepнил и плaкaть

Ваш вопрос: Здравствуйте. Не могли бы вы мне помочь с вопросами по литературе? Например с такими и им подобными: 1.

Архив вопросов

Наших деток в шумной школе Раздавались голоса, И сверкали в светлом поле Серп и быстрая коса... Преобразив ветхую словесную ткань, благодать через поэта заговорила как бы на собственном языке. Волшебная гармония, зазвучавшая в балладах Жуковского и элегиях Батюшкова, тоже не позволяет усомниться в ее сверхъестественной природе. Справедливо ли утверждать, что допушкинская поэзия своей обращенностью к верховному Источнику наших благ и скорбей, осознанием тщеты и тленности всего земного и надеждами на потустороннее утешение была особенно предрасположена к благодатным восприятиям? Оставим на миг слишком напрашивающийся аргумент о превосходстве их талантов. Это было великое прозрение Пушкина. Его-то и желал бы стяжать Сальери в своей безумной распре с небесами! Ведь это как будто не совсем одно и то же? Все прояснится, если мы спросим себя, кто отождествляет их у Пушкина в своем монологе?

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: «Во всем мне хочется дойти» Б. Пастернак. Анализ стихотворения

Архив вопросов

Вы здесь: Критика24. Пастернака: живопись, музыка и философия. Как и на полотнах художника, лирический герой Пастернака отступает на второй план. Он лишь свидетель жизненных и природных явлений, очевидец всего, что происходит в мире. Образ весеннего леса, увиденный глазами художника, кажется мне необычным: Что почек, что заплывших огарков Налеплено к веткам! Затеплен Апрель.

Узнай ответ на вопрос: Какие художественные образы стихотворений Б.Л. Пастернака кажутся вам необычными и какие русские поэты. Какие художественные образы стихотворений Б. Пастернака вам кажутся необычными и какие русские поэты XX в. стремились к обновлению. Какие художественные образы стихотворений Б. Пастернака вам кажутся необычными и какие русские поэты XX века стремились к обновлению.

Пока грохочущая слякоть Весною черною горит. Но все же первое весеннее чувство, которое просыпается еще в феврале берет верх и потому хочется: Достать пролетку. За шесть гривен, Чрез благовест, чрез клик колес Перенестись туда, где ливень Еще шумней чернил и слез.

«Тема поэта и поэзии в лирике Б. Пастернака»

.

Т.И. КОВАЛЬ ИЗ ЛИТЕРАТУРЫ ХХ ВЕКА ТИПОВЫЕ ТЕСТОВЫЕ ЗАДАНИЯ ПО ЛИТЕРАТУРЕ В ФОРМАТЕ ЕГЭ

.

.

.

.