Эпилог доктор живаго

Женщины были нежно привязаны друг к другу и без конца друг на друга ворчали. Это был тоненький и стройный, совсем еще неоперившийся юноша, который как свечечка, горел самыми высшими идеалами. И некому за нами подглядывать. Настоящая, не на словах и в требованиях, а с неба свалившаяся, сверх ожидания. Свобода по нечаянности, по недоразумению. Принято думать, что ночью снится обыкновенно то, что днем, в бодрствовании, произвело сильнейшее впечатление. У меня как раз обратные наблюдения.

Вы точно человек?

Но и здесь, в эпилоге мы видим все то, что уже было: неуклюже скроенные предложения, наивная смысловая неразбериха, ошибки, вроде тех, что уже не раз нам встречались и все те же лихие забывайства. Что это была за часть полк или дивизия не имеет значения. Начнем знакомиться с очередными авторскими ляпами. На эти грабли Борис Леонидович наступает, при каждой с ними встрече. Не совершенно уничтоженный город оказался у него подобным совершенно уничтоженным стертым с лица земли.

Доктор Живаго

ЭПИЛОГ 1 Летом тысяча девятьсот сорок третьего года, после прорыва на Курской дуге и освобождения Орла возвращались порознь в свою общую войсковую часть недавно произведенный в младшие лейтенанты Гордон и майор Дудоров, первый из служебной командировки в Москву, а второй оттуда же из трехдневного отпуска. На обратном пути оба съехались и заночевали в Черни, маленьком городке, хотя и разоренном, но не совершенно уничтоженном, подобно большинству населенных мест этой "зоны пустыни", стертых с лица земли отступавшим неприятелем.

Среди городских развалин, представлявших груды ломаного кирпича и в мелкую пыль истолченного щебня, нашелся неповрежденный сеновал, на котором оба и залегли с вечера. Им не спалось. Они проговорили всю ночь. На рассвете часа в три задремавшего было Дудорова разбудила копотня Гордона. Неловкими движениями, как на воде, ныряя и переваливаясь в мягком сене, он собирал в узелок какие-то носильные пожитки, а потом так же косолапо стал сползать с вершины сенной горы к порогу сеновала и выходу.

Рано еще. Хочу кое-что на себе постирать. Вечером будем в части, бельевщица Танька смену выдаст. Зачем нетерплячку подымать. Пропотел, заносился. Утро жаркое. Наскоро выполощу, хорошо выжму, мигом на солнце высохнет.

Искупаюсь, переоденусь. Согласись, офицер ты, как никак. Все спят кругом. Я где-нибудь за кустиком. Никто не увидит. А ты спи, не разговаривай. Сон разгуляешь. Я с тобою пойду. И они пошли на речку мимо белых, уже успевших накалиться на жарком, только что взошедшем солнце, каменных развалин.

Посреди бывших улиц, на земле, на самом солнцепеке спали потные, храпящие, раскрасневшиеся люди. Это были в большинстве местные, оставшиеся без крова, старики, женщины и дети, редко — отбившиеся и нагоняющие свои подразделения одиночки красноармейцы. Гордон и Дудоров осторожно, все время глядя под ноги, чтобы не наступить на них, ступали между спящими.

И они вполголоса продолжали свой ночной разговор. Не спрашивал. Вероятно, Зуша. Какая-то другая. С Христиной. Где-то ниже. Говорят церковь ее к лику святых причла. Действительно,совхозная конюшня конского завода, нарицательное название, ставшее историческим. Старинная, толстостенная. Немцы укрепили ее и превратили в неприступную крепость. Из нее хорошо простреливалась вся местность, чем задерживалось наше наступление. Конюшню надо было взять.

Христина чудом храбрости и находчивости проникла в немецкое расположение, взорвала конюшню, живою была схвачена и повешена. Летом сорок первого года мы дали друг другу слово пожениться по окончании войны.

После этого я кочевал вместе с остальною армией. Мою часть без конца переводили. За этими перемещениями я утерял еT из виду. Больше я еT не видел. О ее доблестном деле и геройской смерти я узнал, как все. Из газет и полковых приказов. Где-то здесь, говорят, думают ей поставить памятник. Брат покойного Юрия, генерал Живаго, я слышал, объезжает эти места и собирает о ней сведения.

Для тебя это должно быть тяжело. Но мы заболтались. Я не хочу мешать тебе. Раздевайся, лезь в воду и займись своим делом. А я растянусь на берегу со стебельком в зубах, пожую — подумаю, может быть, вздремну. Спустя несколько минут разговор возобновился. Нам не повезло. Из штрафных лагерей мы попали в самый ужасный.

Редкие выживали. Начиная с прибытия. Партию вывели из вагона. Снежная пустыня. Вдалеке лес. Охрана, опущенные дула винтовок, собаки овчарки. Около того же часа в разное время пригнали другие новые группы. Построили широким многоугольником во все поле, спинами внутрь, чтобы не видали друг друга. Скомандовали на колени и под страхом расстрела не глядеть по сторонам, и началась бесконечная, на долгие часы растянувшаяся, унизительная процедура переклички.

И все на коленях. Потом встали, другие партии развели по пунктам, а нашей объявили: "Вот ваш лагерь. Устраивайтесь, как знаете". Снежное поле под открытым небом, посередине столб, на столбе надпись "Гулаг 92 Я Н 90" и больше ничего.

Нам посчастливилось. Ведь я вторую отсидку отбывал, которую влечет за собой первая. Кроме того, и статья другая, и условия. По освобождении меня снова восстановили, как в первый раз, и сызнова позволили читать в университете. И на войну мобилизовали с полными правами майора, а не штрафным, как тебя. Столб с цифрою "Гулаг 92 Я Н 90" и больше ничего. Первое время в мороз голыми руками жердинник ломали на шалаши. И что же, не поверишь, постепенно сами обстроились.

Нарубили себе темниц, обнеслись частоколами, обзавелись карцерами, сторожевыми вышками, — все сами. И началась лесозаготовка. Валка леса. Лес валили. Ввосьмером впрягались в сани, на себе возили бревна, по грудь проваливались в снег. Долго не знали, что разразилась война. И вдруг — предложение. Охотникам штрафными на фронт, и в случае выхода целыми из нескончаемых боев каждому — воля.

И затем атаки и атаки, километры колючей проволоки с электрическим током, мины, минометы, месяцы и месяцы ураганного огня. Нас в этих ротах недаром смертниками звали. До одного выкашивало. Как я выжил? Однако, вообрази, весь этот кровавый ад был счастьем по сравнению с ужасами концлагеря, и вовсе не вследствие тяжести условий, а совсем по чему-то другому. Не только перед лицом твоей каторжной доли, но по отношению ко всей предшествующей жизни тридцатых годов, даже на воле, даже в благополучии университетской деятельности, книг, денег, удобств, война явилась очистительной бурею, струей свежего воздуха, веянием избавления.

Я думаю, коллективизация была ложной, неудавшейся мерою, и в ошибке нельзя было признаться. Чтобы скрыть неудачу, надо было всеми средствами устрашения отучить людей судить и думать и принудить их видеть несуществующее и доказывать обратное очевидности.

Отсюда беспримерная жестокость ежовщины, обнародование не рассчитанной на применение конституции, введение выборов, не основанных на выборном начале. И когда разгорелась война, ее реальные ужасы, реальная опасность и угроза реальной смерти были благом по сравнению с бесчеловечным владычеством выдумки, и несли облегчение, потому что ограничивали колдовскую силу мертвой буквы.

Люди не только в твоем положении, на каторге, но все решительно, в тылу и на фронте, вздохнули свободнее, всею грудью, и упоенно, с чувством истинного счастья бросились в горнило грозной борьбы, смертельной и спасительной. Кончилось действие причин, прямо лежавших в природе переворота. Стали сказываться итоги косвенные, плоды плодов, последствия последствий.

Извлеченная из бедствий закалка характеров, неизбалованность, героизм, готовность к крупному, отчаянному, небывалому.

Доктор Живаго

Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства. О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет: Мело, мело по всей земле Во все пределы... Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.

ПАСТЕРНАК И «ДОКТОР ЖИВАГО»

Ни то, ни другое, смело отвечал я. И вдруг подумал, что и на самом деле ни то, ни другое, а совсем третье. Пастернак сделал его врачом и поэтом, мужем и любовником, счастливцем и несчастливцем. И если есть в Живаго сходство с Пастернаком, то оно есть лишь в романических образах и обстоятельствах, которые сам Пастернак и придумал. Остальное же — и главное в Живаго — не содержалось в Пастернаке никогда, да и, по-видимому, ни в ком. Я думаю, что именно в этом несравненная удача и счастье Пастернака. Так что же произошло с доктором Живаго? И вообще, к чему весь этот разговор? И где здесь философия, и религия, и Россия, и мир? Но… выручает пространство.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Доктор Живаго. Часть 16. Эпилог.

[25] Ну, вот мы, наконец, добрались и до эпилога...

Первая книга Часть первая: Пятичасовой скорый Маленький Юрий Живаго вот его характеристика шел в составе большой процессии, сообщавшей о далеко не счастливом событии — смерти его матери Марьи Николаевны. Всю ночь в монастырских покоях, где сирота ночевал с дядей, мальчику казалось, что холодный ветер и сквозняки — предвестники чего-то страшного и пугающего, и только разговоры проснувшегося дяди о Христе как-то помогали справиться с, казалось, нависшей опасностью. Маленький Юра толком ничего не знал о беспутствах отца, кутежах, который тот устраивал, теряя своё миллионное состояние на различных ярмарках в то время, когда покинутая мать заболела чахоткой. Лечение на юге Франции ничего не дало, женщина слабела. Но он ещё помнил, когда заводы, банки и мануфактуры, даже ромовые бабы, назывались в честь их фамилии — Живаго. Летом 1903 года Юрий с дядей отправились в Дуплянку, в имении шелкопрядильного фабриката Кологривого и к педагогу Ивану Ивановичу Воскобойникову.

Cлово,эпилог. Т. Шепилова о передаче рукописи романа Б. Л. Пастернака "​Доктор Живаго" за границу К летию издания романа "Доктор Живаго". Смотрите также по произведению "Доктор Живаго" .. ЭПИЛОГ. Летом года Евграф, уже в чине генерала, разыскивает дочь Ларисы и Живаго. Сочинение по произведению Доктор Живаго Пастернак: Философский итог в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога​.

Lion0608 Не хочу выглядеть каким-то снобом, или претенциозным читателем, но роман меня не тронул. Вернее, не в той мере, в которой он должен был бы трогать. Если писать рецензии, то мне.

Краткое содержание романа «Доктор Живаго» по частям и главам (Б. Пастернак)

.

«Философский итог романа «Доктор Живаго»»

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Эпилог - Эдуард Артемьев (Epilogue - Eduard Artemyev)