Ведь недаром москва спаленная пожаром французу отдана

В сентябре мы вспоминаем о Бородинском сражении русской армии под командованием М. Кутузова с французской армией в 1812 году 8 сентября , о победе русской эскадры под командованием Ф. Ушакова над турецкой эскадрой у мыса Тендра в 1790 году 11 сентября и победе русских полков во главе с великим князем Дмитрием Донским над монголо-татарскими войсками в Куликовской битве в 1370 году 21 сентября. До глубины души тронула ребят история о подвиге русской армии. Каждый отметил насколько важно знать и помнить героев, подаривших свободу нашей стране. Обучающиеся 10х классов вместе с учителем истории Сердюк Т. Памятник находится в северной части города Новый Уренгой, на площади перед Серафимовской церковью.

Беседа «Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?»

Через неделю после кровопролитной Бородинской битвы, 12 сентября 1812 года Великая армия Наполеона Бонапарта входит в Москву. Столица Российской Империи была целью вторжения, но в пустынном городе не осталось ни Александра I, который просил мира, ни запасов продовольствия, которые вознаградили французских солдат за их долгий поход. Затем, сразу после полуночи, по всему городу вспыхнули пожары, по-видимому, устроенными русскими партизанами, оставив огромную армию Наполеона без средств, чтобы пережить предстоящую русскую зиму. Огромная армия Наполеона насчитывала более 500 000 солдат. Военные успехи Наполеона заключались в его способности маневрировать и быстро наносить удары.

Стихотворения М.Ю. Лермонтова

Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля... Не будь на то господня воля, Не отдали б Москвы! Не смеют, что ли, командиры Чужие изорвать мундиры О русские штыки? Построили редут.

У наших ушки на макушке! Чуть утро осветило пушки И леса синие верхушки— Французы тут как тут. Забил снаряд я в пушку туго И думал: угощу я друга! Постой-ка, брат мусью!

Что тут хитрить, пожалуй к бою; Уж мы пойдем ломить стеною, Уж постоим мы головою За родину свою! Два дня мы были в перестрелке. Что толку в этакой безделке? Мы ждали третий день. Прилег вздремнуть я у лафета, И слышно было до рассвета, Как ликовал француз. Но тих был наш бивак открытый: Кто кивер чистил весь избитый, Кто штык точил, ворча сердито, Кусая длинный ус.

И только небо засветилось, Все шумно вдруг зашевелилось, Сверкнул за строем строй. Полковник наш рожден был хватом: Слуга царю, отец солдатам... Да, жаль его: сражен булатом, Он спит в земле сырой. Умремте ж под Москвой, Как наши братья умирали! Ну ж был денек! Сквозь дым летучий Французы двинулись, как тучи, И всё на наш редут. Уланы с пестрыми значками, Драгуны с конскими хвостами, Все промелькнули перед нами, Все побывали тут.

Вам не видать таких сражений!.. Носились знамена, как тени, В дыму огонь блестел, Звучал булат, картечь визжала, Рука бойцов колоть устала, И ядрам пролетать мешала Гора кровавых тел. Изведал враг в тот день немало, Что значит русский бой удалый, Наш рукопашный бой!..

Земля тряслась—как наши груди, Смешались в кучу кони, люди, И залпы тысячи орудий Слились в протяжный вой... Вот смерклось. Были все готовы Заутра бой затеять новый И до конца стоять... Вот затрещали барабаны— И отступили басурманы. Тогда считать мы стали раны, Товарищей считать. Да, были люди в наше время, Могучее, лихое племя: Богатыри — не вы.

Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля. Когда б на то не божья воля, Не отдали б Москвы! Но, вспоминая прежни годы, Товарищ не слыхал. И мы погибнуть обещали, И клятву верности сдержали Мы в бородинский бой. Я, вопомня, леденею весь, Там души волновала слава, Отчаяние было здесь. Безмолвно мы ряды сомкнули, Гром грянул, завизжали пули, Перекрестился я.

Мой пал товарищ, кровь лилася, Душа от мщения тряслася, И пуля смерти понеслася Из моего ружья. Шесть раз мы уступали поле Врагу и брали у него. Носились знамена, как тени, Я спорил о могильной сени, В дыму огонь блестел, На пушки конница летала, Рука бойцов колоть устала, И ядрам пролетать мешала Гора кровавых тел.

И батареи замолчали, И барабаны застучали, Противник отступил; Но день достался нам дороже! В душе сказав: помилуй боже! На труп застывший, как на ложе, Я голову склонил. Мои товарищи, вы пали! Но этим не могли помочь.

Скорей обманет глас пророчий, Скорей небес погаснут очи, Чем в памяти сынов полночи Изгладится оно. За горами, за долами Уж гремел об нем рассказ, И помериться главами Захотелось им хоть раз.

И пришел с грозой военной Трехнедельный удалец, И рукою дерзновенной Хвать за вражеский венец. Но улыбкой роковою Русский витязь отвечал: Посмотрел — тряхнул главою. Ахнул дерзкий—и упал! Но упал он в дальнем море На неведомый гранит, Там, где буря на просторе Над пучиною шумит. Изгнанник мрачный, жертва вероломства И рока прихоти слепой, Погиб как жил - без предков и потомства - Хоть побежденный, но герой! Родился он игрой судьбы случайной, И пролетел, как буря, мимо нас; Он миру чужд был.

Все в нем было тайной, День возвышенья - и паденья час! Не гнутся высокие мачты, На них флюгера не шумят, И молча в открытые люки Чугунные пушки глядят. Не слышно на нем капитана, Не видно матросов на нем; Но скалы и тайные мели, И бури ему нипочем. Есть остров на том океане - Пустынный и мрачный гранит; На острове том есть могила, А в ней император зарыт. Зарыт он без почестей бранных Врагами в сыпучий песок, Лежит на нем камень тяжелый, Чтоб встать он из гроба не мог.

И в час его грусной кончины, В полночь, как свершается год, К высокому берегу тихо Воздушный корабль пристает. Из гроба тогда император, Очнувшись, является вдруг; На нем треугольная шляпа И серый походный сюртук.

Скрестивши могучие руки, Главу опустивши на грудь, Идет и к рулю он садится И быстро пускается в путь. Несется он к Франции милой, Где славу оставил и трон, Оставил наследника-сына И старую гвардию он. И только что землю родную Завидит во мраке ночном, Опять его сердце трепещет И очи пылают огнем. На берег большими шагами Он смело и прямо идет, Соратников громко он кличет И маршалов грозно зовет. Но спят усачи-гренадеры - В равнине, где Эльба шумит, Под снегом холодной России, Под знойным песком пирамид.

И маршалы зова не слышат: Иные погибли в бою, Другие ему изменили И продали шпагу свою. И, топнув о землю ногою, Сердито он взад и вперед По тихому берегу ходит, И снова он громко зовет: Зовет он любезного сына, Опору в превратной судьбе; Ему обещает полмира, А Францию только себе. Но в цвете надежды и силы Угас его царственный сын, И долго, его поджидая, Стоит император один - Стоит он и тяжко вздыхает, Пока озарится восток, И капают горькие слезы Из глаз на холодный песок, Потом на корабль свой волшебный, Главу опустивши на грудь, Идет и, махнувши рукою, В обратный пускается путь.

Ты жалок потому, что Сила, Слава, Гений, Все, все великое, священное земли, С насмешкой глупою ребяческих сомнений Тобой растоптано в пыли. Из Славы сделал ты игрушку лицемерья, Из вольности - орудье палача, И все заветные, отцовские поверья Ты им рубил, рубил с плеча; Ты погибал! Один - Он был всегда, холодный, неизменный, Отец седых дружин, любимый сын молвы, В степях Египетских, у стен покорной Вены, В снегах пылающей Москвы! А вы, что делали, скажите, в это время?

Когда в полях чужих Он гордо погибал, Вы потрясали власть избранную как бремя? Точили в темноте кинжал? Среди последних битв, отчаянных усилий, В испуге не поняв позора своего, Как женщина Ему вы изменили И как рабы вы предали Его. Лишенный прав и места гражданина, Разбитый свой венец Он снял и бросил сам, И вам оставил Он в залог родного сына - Вы сына выдали врагам!

Тогда, отяготив позорными цепями, Героя увезли от плачущих дружин, И на чужой Скале, за синими морями, Забытый , Он угас один - Один, - замучен мщением бесплодным, Безмолвною и гордою тоской - И как простой солдат в плаще своем походном Зарыт наемною рукой. Но годы протекли, и ветренное племя Кричит: "Подайте нам священный этот прах! Он наш! Его теперь, великой жатвы семя, Зароем мы в спасенных Им стенах! Желанье позднее увенчано успехом! И краткий свой восторг сменив уже другим, Гуляя топчет их с самодовольным смехом Толпа, дрожавшая пред Ним.

И грустно мне, когда подумаю, что ныне Нарушена святая тишина Вокруг Того, Кто ждал в своей пустыне Так жадно, столько лет спокойствия и сна! И если Дух Вождя примчится на свиданье С гробницей новою, где прах его лежит, Какое в Нем негодованье При этом виде закипит!

Он не живой. Но также не мечта: Сей острый взгляд с возвышенным челом И две руки, сложенные крестом. Пред ним лепечут волны и бегут, И вновь приходят, и о скалы бьют; Как легкие ветрила, облака Над морем носятся издалека. И вот глядит неведомая тень На тот восток, гдще новый брезжит день; Там Франция!

Прости, о слава! Опасный ты, но чудный, мощный звук; И скипетр... Но - посмотри - уж день блеснул в струях... Призрака нет, все пусто в скалах. Нередко внемлет житель сих брегов Чудесные рассказы рыбаков. Когда гроза бунтует и шумит, И блещет молния, и гром гремит, Мгновенный луч нередко озарял Печальну тень, стоящую меж скал. Один пловец, как ни был страх велик, Мог различить недвижный смуглый лик, Под шляпою, с нахмуренным челом, И две руки, сложенные крестом.

Вещают так и камень одинокой, И дуб возвышенный, и волн прибрежных стон!.. Но вот полночь свинцовый свой покров По сводам неба распустила, И влагу дремлющих валов С могилой тихою Диана осребрила. Над ней сюда пришел мечтать Певец возвышенный, но юный; Воспоминания стараясь пробуждать, Он арфу взял, запел, ударил по струнам...

"Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?"

Цитируется по www. Бородино в сокращении - Скажи-ка, дядя, ведь недаром - Москва, спалённая пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, ещё какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля...

Форум: скажи ка дядя, ведь недаром Москва спалённая пожаром, французу отдана

Бородинский хлеб — один из самых любимых россиянами сортов хлеба. В большинстве семей он частенько появляется на обеденных столах и радует своим вкусом уже ни одно поколение. Состав этого изделия остается неизменным на протяжении вот уже многих лет, - один из самых вкусных видов изделий из ржаной муки. Невероятная польза этого хлеба обусловлена присутствием в тесте ржаного солода и патоки. Именно из-за них он не только необычайно ароматен, но и содержит множество незаменимых микроэлементов. Его вот уже семьдесят лет выпекают заварным способом, используя смесь ржаной и пшеничной муки второго сорта. В тридцатых годах двадцатого века его делали только в Москве, жителям других городов состав бородинского хлеба и его вкус были незнакомы. С началом активного развития пищевой промышленности его стали выпекать повсеместно.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Михаил Лермонтов. Бородино

Ведь не даром, Москва, спаленная пожаром, французу отдана

К 25-летнему юбилею Отечественной войны 1812 года и Бородинской битвы Михаил Лермонтов решил создать новое произведение, которое отличалось бы особым тематическим содержанием. Активная обсуждаемость известных событий и героического сопротивления народа России в год антинаполеоновской кампании в широких слоях общества обусловила проявление повышенного интереса к этому историческому периоду. В частности, Лермонтов в этот период много размышлял о судьбе народа в истории, о прошлом и настоящем России и её народа, о роли конкретного события в истории народа и страны. Анализируя этот аспект, В.

Скажи-ка, дядя, ведь недаром - Москва, спалённая пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, ещё какие! Недаром помнит. Бородинское сражение Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще. Скажи-ка, дядя, ведь не даром. Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще какие!

Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля...

- Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана?

.

Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана?

.

Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана..

.

Borodinski boj

.

.