Сонеты шекспир пастернак

Попробую сказать что-то о каждом из переводов. Прежде всего, нужно учитывать, что перевод - это не просто дословное воспроизведение оригинала, это, с одной стороны, попытка "Сказать почти то же самое", как сформулировал Умберто Эко в одноимённой книге про переводы. С другой стороны - это помещение иноязычного текста в какое-либо место традиции "принимающего" языка. Условно говоря, поэзию катулла можно перевести множеством разных способов: можно воспроизвести квантитативную то есть опирающуюся на долготу гласных систему латинского стихосложения, и тогда мы получим сложный для чтения текст, который даст представление о звучании оригинала; можно пойти путем Фета и перевести Катулла на языык традиционной возвышенной русской лирики - тогда мы почувствуем величие античной традиции, но отдалимся от оригинала; можно перевести так, как переводили Дашевский и Амелин - показать смелую игру с языком, похабность, настоящий образ Катулла-реформатора, панка от поэзии - и тогда мы должны воспользоваться языком русского модернизма. Все эти переводы чем-то хороши, так как они открывают разные ипостаси орининального текста, однако и все они удалены от оригинала - в разных аспектах. Полную картину нам даст только оригинал.

Сонеты шекспира в переводе Пастернака

Маршаком и Б. Пастернаком Тип: Проблемно-тематический анализ произведения Сонет — стихотворная форма, где глубокий смысл заключён в вопросах жизни, желаемого, но недостигаемого счастья. Ведь все они проникнуты истинностью и откровенностью поэзии. И в русской поэзии этому сонету уделено много внимания, на русский язык его переводили много раз, причем не только стихами, но и прозой. Но так как каждый новый перевод - это новое прочтение и новое истолкование произведения, то представляет большой интерес проследить за разными переводами этого сонета и сопоставить их друг с другом. Из всех русских переводов явно выделяется перевод Пастернака, многие называют его гениальным. Ни один русский перевод невозможно поставить с ним рядом, настолько он точен, прост и одновременно мощен.

СОНЕТЫ ШЕКСПИРА В ПЕРЕВОДЕ ПАСТЕРНАКА

Сравнительный анализ русских переводов 74 сонета Шекспира С. Маршак и Б. Пастернак В сонетах Шекспира традиционно выделяли как самый важный в цикле 66 сонет. Финкель [16: 161]. Мезенин, - фаворит критиков и исследователей. Морозов сказал, что он наиболее близок драмам Шекспира, заявив, что "сонет 66 можно бы поставить эпиграфом к великим трагедиям Шекспира" [9: 283].

Однако в данной работе мы намерены сосредоточиться на другом - 74 сонете. И вовсе не потому, что о 66-ом сказано уже все или сказано слишком много, а потому что 74 сонет также имеет огромное художественное значение в творчестве великого писателя. В свое время на это обратил внимание Г. В 1954 г. В его театральной редакции из спектакля совсем изымалась линия Фортинбраса, а в финале в качестве завершающего монолога Гамлета должен был прозвучать именно 74 сонет.

Это было время триумфальной славы и благодарного читательского признания переводов сонетов, сделанных С. Но Козинцев, который выбрал для спектакля малоизвестный тогда перевод Б.

Пастернак отнесся к планам режиссера с тем же уважением и пониманием, с каким он был уверен в праве постановщика на редактирование текста. Писатель немедленно приступил к заказанному переводу 74 сонета. Таким образом, перевод 74 сонета, создаваемый Пастернаком как сценическое завершение драматического творения Шекспира, в условиях своеобразной творческой полемики с Маршаком осознавался автором как художественное воплощение собственной переводческой позиции.

Вот почему так важно и интересно сравнить эти переводы. Критики не уделили специального внимания этому сонету ни у Маршака, ни тем более у Пастернака, который из всех сонетов Шекспира перевел только три - 66, 73 и 74 [13]. Конечно, нельзя сказать, что пастернаковские переводы сонетов вообще остались незамеченными, но, на наш взгляд, недооцененными они остаются до сих пор. В обзоре всех русских переводов сонетов Шекспира А. Другой исследователь, А.

Финкель, автор сравнительного анализа нескольких русских переводов 66 сонета а впоследствии талантливый и самобытный переводчик всего цикла сонетов тоже отметил у Пастернака высокое поэтическое и переводческое мастерство, органичную поэтическую цельность, но также обвинил его в том, что, трансформируя тональность сонета из книжной в разговорно-обыденную, писатель таким образом гипертрофировал шекспировскую простоту [16: 172-174].

Оценки коллег-переводчиков в основном импрессионистически эмоциональны. Среди них были те, кто восторгался. Так, известный поэт, переводчик и литературовед Г. С ним был солидарен не менее известный писатель и публицист Ю. Правда, восторгались не все. Гораздо осторожнее высказался И. Нашлись и ярые противники. Это современный переводчик Элиота и Паунда А.

Цветков, настроенный максималистки непримиримо. Но даже те, кто доброжелательно отнесся к переводам Пастернака, ничего не сказал о принципах его переводческой манеры. А они достаточно интересны и важны, несмотря на то, что Маршак перевел весь цикл, а Пастернак только три сонета. Итак, вернемся к переводу 74 сонета. В ней выделяются две важных тенденции. Первую составляли переводчики, которые старались максимально точно передать особенности оригинального текста.

Они придерживались принципов эквилинеарности и эквиритмии, выдерживали стилистический рисунок текста, бережно относились к его образно-метафорическому строю. Это и М. Вронченко, впервые в России выполнивший полный перевод трагедии 1828. Это и К. Это, наконец, прославленный мастер перевода М.

Лозинский, чей перевод трагедии 1933 и до сих пор считается непревзойденным по точности. Конечно, каждому из них были присущи индивидуальные черты, но их отличала и одна общая особенность - все они были рассчитаны преимущественно на читателей, а не на театральных зрителей. Она была заложена теми, кто руководствовался убеждением в приоритетности театральной природы пьесы Шекспира и уделял преимущественное внимание слову, звучащему со сцены.

Его герой обращался к русскому зрителю на понятном, выразительно живом, трогавшем сердце языке. Заметным достижением стала также работа А. Кронеберга 1844. Все указанные переводы отличала особая творческая свобода, стремление соблюсти не букву, а дух великой трагедии, желание переводить не слова и метафоры, а мысли и сцены. Совершенно понятно, почему деятели театра вплоть до XX столетия предпочитали обращаться исключительно к ним.

Тут исполнители обращаются не ко мне, а перекидываются фразами между собой. Писатель трудился над этим переводом несколько десятилетий: первый его вариант появился в печати в 1940 г. Некоторые монологи и реплики он переписывает 5-6 раз. Отмеченная скрупулезность авторского редактирования текста, направленная на совершенствование стихии разговорности как главной речевой особенности этого перевода, еще раз показывает, как важно было Пастернаку воспроизвести сценичность произведения Шекспира.

Он опять остановился на переводе Пастернака. И, конечно, неповторимая поэтическая энергетика этого текста помогала ему воссоздать в фильме реалистически ясную и трагически глубокую перспективу экранного пространства, организованного в сдержанной стилистике жизненного правдоподобия.

Строгая простота стилистического и интонационного рисунка этого текста вполне соответствовала лаконичной четкости черно-белого кадра фильма Козинцева оператор И. Грицюс , которая была сродни графической красоте книжной страницы. Поразительно, что вся эта реалистическая ясность и простота были выражением истинно шекспировского, бесконечного трагизма. И ведь нельзя не признать, что именно текст Пастернака в этой стихии неподдельной трагедийности был исходным художественным импульсом и определяющей пафосной основой.

Думается, что богатая практика состоявшихся театральных и экранных воплощений трагедии Шекспира в переводе Пастернака ставит под сомнение правомерность упреков в анализе его переводов.

Так же, как и сама история русской поэтической культуры XX века. Сейчас стало очевидно, что богатство выразительных средств именно разговорно-речевой стихии - такая же яркая примета современной отечественной поэзии, как и его классическая напевность и книжная возвышенность в XIX-ом. Это очень большая задача, но мы намечаем ее здесь не как цель, а как направление своего маленького исследования.

Итак, обратимся к сравнительному анализу переводов 74 сонета. Рискнем предположить, что текст Пастернака вызвал бы то же неудовольствие критиков, которое вызвал его перевод 66 сонета, поскольку он тоже погружает нас в напряженную ритмическую организацию разговорной речи, которую писатель явно предпочитает мелодической напевности маршаковского перевода. Такой оборот драматически более четко, чем у Маршака, выделяет уже в лирической экспозиции стихотворения не одного, а двух лирических героев сонета: говорящего назовем его Поэтом и того, к кому он обращается назовем его Другом Поэта.

Попробуем проследить теперь, как отражают переводчики развитие лирического сюжета сонета. Основная его тема традиционно задается в первом катрене. Она известна: когда Поэт умрет, его стихи останутся жить. Сравним оригинальный текст первого катрена и варианты его переводов. Но успокойся. Мы видим, что Маршак значительно смягчает образ и делает его менее ясным, заставляя догадываться о его содержании по подтексту. А Пастернак смело и прямо убирает всякую недоговоренность, он гораздо откровеннее оригинала и не скрывает от читателя страшного смысла события, что сразу задает поэтическому контексту колорит трагедийной экспозиции.

Главная тема сонета, заявленная в первом катрене, традиционно получает свое высшее развитие во втором. Именно это движение мы видим в тексте Шекспира, у которого отношения между содержанием первого и второго катренов строятся по принципу отношений причины и следствия, сообщающих смыслу качественно нарастающее движение: Поэт умрет, и только после этого Друг Поэта откроет для себя, чту было в Поэте лучшего, а его стихи - выражение его бессмертного духа - отныне навсегда будут принадлежать Другу Поэта.

Мы видим, что следствие то есть 2 катрен действительно представлено автором на более высоком смысловом уровне - уровне духовного бытования героев. Вот второй катрен и его переводы. В переводе Маршака между содержанием первого и второго катренов нет отношений причины и следствия, скорее это отношения перечислительности, и каждый из катренов более обособлен.

В результате устраняется та трагическая уникальность происходящего с Другом Поэта, которая была заложена в оригинале: Друг Поэта все откроет только тогда, когда умрет Поэт, и только потому, что тот умрет.

А у Маршака получается, что Друг Поэта понимал это не раз; не исключено, что понимал и до смерти Поэта. Понятно, что таким образом, несмотря на возвышенно книжную лексику, пафос трагической кульминации сонета у Маршака снижается. В этом отношении Пастернак гораздо ближе поистине трагедийному напряжению шекспировского сонета. Маршаковской перечислительности он предпочитает градацию драматического крещендо, отражающую философское углубление духовных озарений Поэта.

Итоговое, самое яркое выражение сонетной идеи формулируется в финальном двустишии, так называемом сонетном замке. А ценно было только то одно, что и теперь тебе посвящено. У Маршака это двустишие - его откровенная фантазия. Оно окончательно определяет характер сонета в фольклорной, пословично-песенной тональности, смягчающей трагический контекст. У Пастернака сонет получился не песней, не романсом, а глубоким, трагически серьезным и драматически напряженным монологом. Несмотря на простоту синтаксиса и лексики, мы не можем не признать, что графически четкий лаконизм этого перевода ближе оригиналу не только по содержанию, но и по лирическому пафосу.

Писателя упрекали еще и в том, что разговорная простота избранной им лексики, меняет стилевую окраску стихотворения Шекспира. Попробуем и здесь отказаться от упреков мастеру. Ведь и о переводах Маршака в свое время было сказано, что это был не только перевод с языка на язык, но и перевод со стиля на стиль.

Каждый из анализируемых нами переводчиков выбрал свой стиль, в который он проецировал поэзию Шекспира. Поэтому, как ни приукрашивал Шекспира Маршак, как ни смягчал он его образный строй, массовый читатель с восторгом и легкостью принял и полюбил его переводы. Маршак перевел Шекспира на стиль несомненных, признанных и любимых мастеров русской классической поэзии. Заговоривший в переводах Маршака на языке русской классики, английский поэт представал русскому читательскому сознанию спокойным, гармонично мудрым и классически величественным классиком великой культуры прошлого.

Как будто и не было никогда в истории литературы времени, когда одно имя Шекспира приводило в негодование сторонников догматического классицизма, поскольку ассоциировалось у них как раз с грубым попранием законов высокой классики!

Пастернак переводил Шекспира в литературную стихию, массовому читателю гораздо менее знакомую, иногда менее понятную, а иногда и менее любимую.

Это совсем другой стиль - стиль его собственной зрелой писательской манеры.

Чей перевод "Сонет" Шекспира лучше?

Home Читаем Стихи на английском Сонеты Шекспира в переводе Маршака Сонеты шекспира в переводе Пастернака Сонеты шекспира в переводе Пастернака Пастернак перевел всего три сонета Шекспира, два из них — до войны, в 1938 году. Составление затягивалось, а после заключения пакта Молотова-Риббентропа, когда Германия сделалась другом СССР, а Англия — врагом, издание такой антологии стало невозможным. У перевода 74-го сонета другая история.

Сонеты Шекспира в переводах Гумилева, Пастернака и других великих поэтов

Записи 1947 г. Составитель Лев Шилов Шекспир! Имя звучит так мощно, что за этим именем легче представить целую эпоху, чем одного автора Эпоху, замахнувшуюся на несколько эпох, на вечность. Он энциклопедичен и диктует поэту-переводчику эту же энциклопедичностью За переводы Шекспира брались, как правило, люди широких познаний, интересов, художники-мыслители. Русский Шекспир — тема для большого многотомного исследования. Переводы и научные работы — это шло и идет рядом, это взаимозависимо. Помимо мастерства переводчика для воплощения Шекспира нужно иметь широкие словесные ресурсы.

Сонеты » Сонет 64

Автономовой и М. С тех пор к этому вопросу больше не возвращались. А впрочем, соснем на свободе. А впрочем, на бочку... В своем стихотворении Пастернак подчеркивает остроумие как одну из главных черт шекспировского характера. Случайно ли она подчеркнута?

СОНЕТ ШЕКСПИРА В ПЕРЕВОДЕ ПАСТЕРНАКА, МАРШАКА И СОВРЕМЕННОГО ПОЭТА ШЕКСПИР Сонет 66 Tired with all these. й сонет Шекспира. Им был переведен также «Сонет» Кальдерона. Как видим, в основном Пастернак переводил сонеты английских авторов, и более. Разговор о Шекспире Пастернак ведет на близком и родном нам языке, . бы закончить трагедию чувствами, которые выражены в сонетах Шекспира.

С охапкой верб и чистотела. Дав страсти с плеч отлечь, как рубищу, Входили, с сердца замиранием, В бассейн вселенной, стан свой любящий Обдать и оглушить мирами.

Сонеты "Шекспира": проблемы перевода

For all that beauty that doth cover thee Is but the seemly raiment of my heart, Which in thy breast doth live, as thine in me: How can I then be elder than thou art? O, therefore, love, be of thyself so wary As I, not for myself, but for thee will; Bearing thy heart, which I will keep so chary As tender nurse her babe from faring ill. Presume not on thy heart when mine is slain; Thou gavest me thine, not to give back again. Но лишь в Тебе увижу след годов, Умру и я с Твоею красотою. Ведь только Ты — души наряд и свет, Всегда сердца согласно бьются наши — Моё в Тебе, а я — Твоим согрет, Ну как же я могу казаться старше? Тебя прошу я сердце сохранять, Чтоб и моё стучало также звонко, А я готов Твоё беречь, как мать, Что над больным склоняется ребёнком.

СОНЕТ ШЕКСПИРА В ПЕРЕВОДЕ ПАСТЕРНАКА, МАРШАКА И... СОВРЕМЕННОГО ПОЭТА

.

Три особенных сонета.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Вильям Шекспир в переводах С. Маршака и Б. Пастернака. М40-38965. 1976