О воспитании в россии мертвые души

Краткое содержание. Особенности поэмы. Мысли автора о высоком назначении человека, о судьбе Родины и народа контрастно противопоставлены мрачным картинам русской жизни. Лирические отступления, разбросанные по всей поэме, органически вплетаются в повествование и звучат как крик боли, негодования и восторга. Они затрагивают актуальные для всех времен вопросы и усиливают впечатление от изображаемых картин. В отступлениях читатель знакомится с лицами, которые не действуют непосредственно в поэме. Эти эпизодические лица нарисованы автором двумя-тремя штрихами, но играют большую роль.

Фемистоклюс и Алкид в «Мертвых душах» Гоголя

Два основных типа лирических отступлений в поэме: 1. Отступления, противопоставленные эпической части, раскрывающие положительный идеал автора. Отступления, связанные с эпической частью, служат средством раскрытия характеров и их обобщения. С общей проблемой поэмы омертвением души соотносится антитеза, на которой строится это отступление: именно физические качества являются главными в человеке, определяющими его судьбу и поведение. Мужчины здесь, как и везде, были двух родов: одни тоненькие, которые все увивались около дам; некоторые из них были такого рода, что с трудом можно было отличить их от петербургских...

Тема воспитания в поэме Н. В. Гоголя “Мертвые души”

Два основных типа лирических отступлений в поэме: 1. Отступления, противопоставленные эпической части, раскрывающие положительный идеал автора. Отступления, связанные с эпической частью, служат средством раскрытия характеров и их обобщения. С общей проблемой поэмы омертвением души соотносится антитеза, на которой строится это отступление: именно физические качества являются главными в человеке, определяющими его судьбу и поведение.

Мужчины здесь, как и везде, были двух родов: одни тоненькие, которые все увивались около дам; некоторые из них были такого рода, что с трудом можно было отличить их от петербургских... Другой род мужчин составляли толстые или такие же, как Чичиков, т. Эти, напротив того, косились и пятились от дам и посматривали только по сторонам, не расставлял ли где губернаторский слуга зеленого стола для виста...

Это были почетные чиновники в городе. Тоненькие служат больше по особенным поручениям или только числятся и виляют туда и сюда; их существование как-то слишком легко, воздушно и совсем ненадежно.

Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а все прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко, так что скорей место затрещит и угнется под ними, а уж они не слетят. Автор рисует образ некоего условного правителя канцелярии, в котором доводит чинопочитание и понимание субординации до гротеска, до перевоплощения: Прошу посмотреть на него, когда он сидит среди своих подчиненных,— да просто от страха и слова не выговоришь!

Высматривает орлом, выступает плавно, мерно. Тот же самый орел, как только вышел из комнаты и приближается к кабинету своего начальника, куропаткой такой спешит с бумагами под мышкой, что мочи нет. А в пансионах, как известно, три главные предмета составляют основу человеческих добродетелей: французский язык, необходимый для счастия семейственной жизни, фортепьяно, для доставления приятных минут супругу, и, наконец, собственно хозяйственная часть: вязание кошельков и других сюрпризов.

Впрочем, бывают разные усовершенствования и изменения в методах, особенно в нынешнеее время; все это более зависит от благоразумия и способностей самих содержательниц пансиона. В других пансионах бывает таким образом, что прежде фортепьяно, потом французский язык, а там уже хозяйственная часть.

Как зарубил что себе в голову, то уж ничем его не пересилишь; сколько ни представляй ему доводов, ясных как день, все отскакивает от него, как резинный мяч отскакивает от стены. Ноздрев долго еще не выведется из мира.

Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане; но легкомысленно непроницательны люди, и человек в другом кафтане кажется им другим человеком. А кончится всегда тем, что в характере их окажется мягкость, что они согласятся именно на то, что отвергали, глупое назовут умным и пойдут поплясывать как нельзя лучше под чужую дудку,— словом, начнут гладью, а кончат гадью.

Нет, кто уж кулак, тому не разогнуться в ладонь! А разогни кулаку один или два пальца, выйдет еще хуже. Попробуй он слегка верхушек какой-нибудь науки, даст он знать потом, занявши место повиднее, всем тем, которые в самом деле узнали какую-нибудь науку. Лирическое отступление в VI главе построено на отрицании, обобщение дается как бы от противного: Должно сказать, что подобное явление редко попадается на Руси, где все любит скорее развернуться, нежели съежиться. Для него решительно ничего не значат все господа большой руки, живущие в Петербурге и Москве, проводящие время в обдумывании, что бы такое поесть завтра и какой бы обед сочинить на послезавтра...

Гуляет шумно и весело на хлебной пристани, порядившись с купцами. Цветы и ленты на шляпе, вся веселится бурлацкая ватага, прощаясь с любовницами и женами, высокими, статными, в монистах и лентах; хороводы, песни, кипит вся площадь... Там-то вы наработаетесь, бурлаки! Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься?..

Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и косясь постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства. А ночь? А воздух, а небо, далекое, высокое, там, в недоступной глубине своей так необъятно, звучно и ясно раскинувшееся!.. Сколько раз, как погибающий и тонущий, я хватался за тебя, и ты всякий раз меня великодушно выносила и спасала!

А сколько родилось в тебе чудных замыслов, поэтических грез, сколько перечувствовалось дивных впечатлений!.. Открыто-пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не обольстит и не очарует взора.

Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря и до моря, песня? Что в ней, в этой песне?.. Что пророчит сей необъятный простор?

Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у!

Не то на свете дивно устроено: веселое мигом обратится в печальное, если только долго застоишься перед ним; и тогда Бог знает что взбредет в голову. Попадись на ту пору вместо Чичикова какой-нибудь двадцатилетний юноша, гусар ли он, студент ли он, или просто только что начавший жизненное поприще,— и Боже! Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!..

Кроме того, можно выделить ряд отступлений, раскрывающих взгляды автора на художественное творчество: — О двух типах писателей. Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих печальною своей действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры... Нет равного ему в силе — он Бог!

Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу все, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи,— всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи!

Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ... Оно построено на антитезе: романтический герой портрет — обыкновенный, ничем ни примечательный герой.

Гораздо легче изображать характеры большого размера: там просто бросай краски со всей руки на полотно, черные палящие глаза, нависшие брови, перерезанный морщиною лоб, перекинутый через плечо черный или алый, как огонь, плащ, и портрет готов; но вот эти все господа, которых много на свете, которые с вида очень похожи между собою, а между тем, как приглядишься, увидишь много самых неуловимых особенностей,— эти господа страшно трудны для портретов.

Тут придется сильно напрягать внимание, пока заставишь перед собою выступить все тонкие, почти невидимые черты, и вообще далеко придется углублять уже изощренный в науке выпытывания взгляд. Кажется, из уст нашего героя излетело словцо, подмеченное на улице. Что ж делать? Впрочем, если слово из улицы попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь.

И можно даже сказать, почему не взят. Потому что пора наконец дать отдых бедному добродетельному человеку, потому что праздно вращается на устах слово: добродетельный человек, потому что обратили в рабочую лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нем, понукая и кнутом и всем, чем ни попало; потому что изморили добродетельного человека до того, что теперь нет на нем и тени добродетели, и остались только ребра да кожа вместо тела...

Нет, пора наконец припрячь и подлеца. Итак, припряжем подлеца! И мертвыми покажутся перед ними все добродетельные люди других племен, как мертва книга перед живым словом!.. Но к чему и зачем говорить о том, что впереди? Неприлично автору, будучи давно уже мужем, воспитанному суровой внутренней жизнью и свежительной трезвостью уединения, забываться подобно юноше. Всему свой черед, и место, и время! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы, и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей...

Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность. От частного автор восходит к общенациональному. Русский человек, да еще и всердцах! Многое разное значит у русского народа почесывание в затылке. Широкие просторы ее порождают широкие натуры. Через общерусское, национальное лежит путь к универсальному. Многие явления жизни осознаются автором как общечеловеческие см. Глобальное обобщение историко-философского плана находим в лирическом отступлении о судьбах человечества: И во всемирной летописи человечества много есть целых столетий, которые, казалось бы, вычеркнул и уничтожил как ненужные.

Много совершилось в мире заблуждений, которых бы, казалось, теперь не сделал и ребенок. Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону дороги избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины, тогда как перед ним весь был открыт прямой путь, подобный пути, ведущему к великолепной храмине, назначенной царю в чертоги! Поэма Гоголя построена на тематическом и стилистическом противопоставлении эпического и лирического начал.

Часто эта антитеза специально подчеркивается Гоголем, и он сталкивает два мира: И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у!

Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога! Композиционная роль лирических отступлений. Отступление может предварять появление нового героя: отступление о юности в VI главе предшествует описанию деревни Плюшкина.

Переломные моменты в сюжете также могут быть отмечены лирическими отступлениями: — Описывая чувства Чичикова при встрече с губернаторской дочкой, автор вновь напоминает читателю о делении людей на толстых и тонких.

Нельзя сказать наверно, точно ли пробудилось в нашем герое чувство любви,— даже сомнительно, чтобы господа такого рода, то есть не так чтобы толстые, однако ж и не то чтобы тонкие, способны были к любви; но при всем том здесь было что-то такое странное, что-то в таком роде, чего он сам не мог себе объяснить... Здесь это замечено для того, чтобы читатели видели, почему блондинка стала зевать во время рассказов нашего героя.

Язык лирических отступлений см.

ЛИРИЧЕСКИЕ ОТСТУПЛЕНИЯ В «МЕРТВЫХ ДУШАХ»

После долгих скитаний по Европе Гоголь обосновался в Риме, где целиком посвятил себя работе над поэмой. Ее создание он рассматривал как исполнение клятвы, данной им Пушкину, как осуществление писательского долга перед родиной. В 1841 году поэма была написана, но члены Московского цензурного комитета, которым он представил рукопись, пришли в негодование от содержания произведения. Поэма была запрещена, это были самые тяжелые дни для Гоголя. Он обратился за помощью к Белинскому, и тот сделал все возможное, чтобы, минуя цензуру, напечатать поэму.

ЧИТАЮ ЛЮБИМОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ Н.В. ГОГОЛЯ

Входит ли он в общую картину российской жизни или выпадает из нее? Своеобразие героя заключается в том, что он являет собой существо новое, в своей новизне неясное, возможностей своих не исчерпавшее, как помещики и чиновники. В открывает перед нами историю жизни Чичикова. Отец оставил в наследство Павлуше полтину меди да завет старательно учиться, угождать учителям и начальникам, сторониться друзей, и самое главное — беречь и копить копейку. В завещании батюшка ничего не сказал сыну о моральной ответственности перед людьми, о чести и достоинстве. Идя по дороге жизни и вырабатывая свои житейские принципы, Чичиков понял, что эти понятия только мешают достижению корыстных целей. Причем, всякий раз терпя поражение, он с еще большей энергией осуществлял очередное мысли занимали гоголевского героя после неудавшейся сделки с контрабандистами. Привычно звучит гоголевская ирония о том, что такое поведение чиновников в России было естественно. Отрадно замечать в таких людях проявление искренних чувств. Однако грустно осознавать неразвитость души героя, ее неспособность воспринимать высокое и возвышенное.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: czech-gm.ru "Мертвые души". Чичиков. Служба на czech-gm.ru

«Воспитание и образование Чичикова»

Воропаев В. Гоголь любил повторять, что не будут живы его образы, если каждый читатель не почувствует, что они взяты "из того же тела, из которого и мы". Это свойство гоголевских образов - некую узнаваемость, близость душе каждого из нас - отмечали уже современники писателя. Как ни странно, у Герцена и Белинского духовный подход к проблеме: в православной аскетике есть понятие присутствия любого греха в человеке; если он обратится к своей душе, то увидит все... Общепризнано, что определяющей чертой гоголевских ти-пов является пошлость.

Лирические отступления занимают особое место в поэме "Мертвые души" Гоголя. В них автор размышляет о России и ее будущем, о русском народе и​. Тематика л.о. Примеры из текста. Роль л.о. 1 глава. О толстых и тонких. 2 глава. О воспитании в России. 3 глава. О тонкости обращения. Мысли и чувства автора об идеальной России выражаются в лирических С нескрываемой иронией писатель говорит о системе воспитания, при которой ▻Все темы книги «"Мертвые души" Н.В. Гоголя. Краткое содержание.

Создание эмоционально-психологического настроя. Слово учителя под романс, написанный на стихи Гоголя.

15 знаменитых цитат из романа-поэмы Николая Гоголя "Мёртвые души"

Тема воспитания в поэме Н. Выше всего на свете главный герой поэмы Н. Другие напутствия сводились к тому, чтобы сын угождал учителям и начальству, водил дружбу с богатыми товарищами. Вся школьная жизнь Чичикова превратилась в непрерывное накопление. Он перепродает товарищам булки, выгодно сбывает дрессированную мышь и вылепленного из воску снегиря, экономит собственные деньги, отказываясь от необходимого. Из тихого, мало приметного, но практичного юнца вырастает удачливый и шустрый аферист.

Лирические отступления

.

Лирические отступления в поэме "Мертвые души" по главам (список, таблица с цитатами)

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Как воспитывали русского дворянина (слушать онлайн)