3 книга тихий дон

Ой ты, наш батюшка тихий Дон! Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь? Ах, как мне, тиху Дону, не мутну течи! Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют, Посередь меня, тиха Дона, бела рыбица мутит. Часть первая I Мелеховский двор — на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону.

Михаил Шолохов - Том 4. Тихий Дон. Книга третья

Григорий присел рядом с братом. Глина на плотине тяжко пахла сырью. По краю зеленой травой зацветала густая вода. Григорий бил в рубцах и складках рубахи вшей, рассказывал: — Я, Петро, уморился душой. Я зараз будто недобитый какой...

Книга первая. Часть третья

Бунчук поровнял своего незавидного коня с чистокровным донцом сотника. Неморгающий взгляд их был тверд, неломок. Хочу постигнуть. Теория приложится. Я хочу просить о переводе меня в пулеметную команду. Я поговорю с командиром полка. Сотник еще раз оглядел невысокую плотную фигуру Бунчука. Напоминал тот обдонское дерево караич: ничего особенного, бросающегося в глаза в нем не было, — все было обычно, лишь твердо загнутые челюсти да глаза, ломающие встречный взгляд, выделяли его из гущи остальных лиц.

Улыбался он редко, излучинами губ, глаза от улыбки не мягчели, неприступно сохраняли неяркий свой блеск. И весь он был скуп на краски, холодно-сдержан, — караич, крутое, железной твердости дерево, выросшее на серой супеси неприветливой обдонской земли. Некоторое время они ехали молча. Широкие ладони Бунчука лежали на облупленной зеленой луке седла.

Листницкий достал папироску и, прикуривая от спички Бунчука, почувствовал от руки его сладкий смолистый запах конского пота. Коричневые волосы на тыльной стороне ладоней лежали густо, как лошадиная шерсть. Листницкому невольно хотелось их погладить. Глотая терпкий дым, он проговорил: — От этого леса вы и еще один казак поедете по тому проселку влево.

Поехали рысью. Подруженьки-березки стояли на отшибе у леска тесной кучей. За ними томила глаза нерадостная прожелтень низкорослой сосны, курчавилось редкое мелколесье, кустарник, помятый скакавшими через него австрийскими обозами. Справа, издалека, давил землю артиллерийский гром, здесь же, у березок, было несказанно тихо. Земля впитывала богатую росу, розовели травы, все яркоцветные, наливные в предосеннем, кричащем о скорой смерти цвету. Листницкий остановился возле березок, рассматривая в бинокль взгорье, сугорбившееся за лесом.

К нему на медную головку шашки села, расправляя крылышки, пчела. Бунчук глазами указал ему на пчелу, и Листницкий улыбнулся. Ответил ему не Бунчук. Откуда-то из-за дальней купы сосен пулемет взлохматил тишину пронзительным сорочьим чечеканьем, разбрызг воющих пуль пронизал березки, на гриву сотникова коня, кружась и колеблясь, упала ссеченная пулей ветка.

Они скакали к деревушке, понукая лошадей криками, плетьми. Вслед им без единой передышки кончал австрийский пулемет ленту. После Листницкому неоднократно приходилось встречаться с вольноопределяющимся Бунчуком, и всегда он поражался той непреклонной воле, которая светлела в жестких глазах Бунчука, дивился и не мог разгадать, что хранилось за неуловимой скрытностью, висевшей тучевой тенью на лице такого простого с виду человека. Бунчук и говорил как-то недосказанно, с улыбкой, зажатой в твердом углу губ, будто шел, обходя одному ему известную правду по кривой, извилистой стежке.

Его перевели в пулеметную команду. Недели через полторы полк стал на суточный отдых Листницкий по дороге к командиру сотни догнал Бунчука. Тот шел мимо сожженного сарая, игриво помахивая кистью левой руки. Бунчук повернул голову и, козыряя, посторонился. Они шли по улице разрушенной деревни некоторое время молча. Во дворах, около редких уцелевших стодолов, суетились люди, проезжали верховые, прямо посреди улицы дымилась полевая кухня с длинным хвостом дожидавшихся в очереди казаков; сверху точилась промозглая мелкая сырость.

Прощайте, сотник, мне налево. Бунчук приложил волосатые пальцы к козырьку казачьей фуражки, свернул влево. Пожимая плечами, сотник долго провожал его взглядом. XVI Вместе со второй очередью ушла и третья. Станицы, хутора на Дону обезлюдели, будто на покос, на страду вышла вся Донщина. И на кого ж ты меня покинул?.. Знать, не доносил восточный ветер до них плача жен и матерей. Цвет казачий покинул курени[ 9 ] и гибнул там в смерти, во вшах, в ужасе.

В погожий сентябрьский день летала над хутором Татарским молочно-радужная паутина, тонкая такая, хлопчатая. По-вдовьему усмехалось обескровленное солнце, строгая девственная синева неба была отталкивающе чиста, горделива.

За Доном, тронутый желтизной, горюнился лес, блекло отсвечивал тополь, дуб ронял редкие узорчато-резные листья, лишь ольха крикливо зеленела, радовала живучестью своей стремительный сорочий глаз. В этот день Пантелей Прокофьевич Мелехов получил письмо из действующей армии. Письмо принесла с почты Дуняшка. Почтмейстер, вручая его, кланялся, тряс плешиной, униженно разводил руками: — Вы, ради бога, простите меня, письмо-то я распечатал.

Так и скажите папаше: мол, Фирс Сидорович письмо, так и так, мол, вскрыл. Очень, мол, ему было интересно про войну узнать, как там и что... Уж вы простите и папаше Пантелею Прокофьевичу так и доложите. Против обыкновения он был растерян и вышел проводить Дуняшку, не замечая того, что нос его измазан чернилами. Домой вернулась взволнованная, долго не могла достать из-за пазухи письмо. Дуняшка, доставая конверт, торопливо говорила: — Почтмейстер сказал, что прочитал письмо из антиресу и чтоб вы, батя, на него не обижались.

От Гришки? От Петра, что ли? Запыхавшись, прибежала с надворья Наталья, стала у печи, сдавив руками грудь, скособочив изуродованную шрамом шею. На губах ее трепетно, солнечным зайчиком дрожала улыбка, она ждала поклона от Гриши и хоть легкого, хоть вскользь, упоминания о ней — в награду за ее собачью привязанность, за верность.

Ой, ма-а-ама! Гриша наш!.. На дворе мирно квохтала курица, через распахнутую дверь слышался далекий детский, бубенчиковый смех. На лице Натальи комкалась судорога, а углы губ еще не успели стереть недавней трепетной улыбки. Поднимаясь, паралично дергая головой, с исступленным недоумением смотрел Пантелей Прокофьевич на ползавшую в корчах Дуняшку.

Уведомляю Вас, что сын Ваш, казак 12-го Донского казачьего полка, Григорий Пантелеевич Мелехов в ночь на 16 сентября с. Сын Ваш пал смертью храбрых, пусть это послужит Вам утешением в невознаградимой потере. Оставшееся имущество будет передано родному брату его Петру Мелехову. Конь остался при полке. Командир четвертой сотни подъесаул Полковников Действующая армия.

После получения известия о смерти Григория Пантелей Прокофьевич опустился как-то сразу. Он старел день ото дня на глазах у близких. Тяжелая развязка настигала его неотвратимо; слабела память, и мутился рассудок. Он ходил по куреню сутулый, чугунно-почерневший; горячечный масленый блеск глаз выдавал его душевную сумятицу.

Письмо от командира сотни сам он положил под божницу и несколько раз за день выходил в сенцы, манил Дуняшку пальцем. Та выходила. Дуняшка, глотая слезы, прочитывала первую фразу, и Пантелей Прокофьевич, обычно сидевший на корточках, поднимал торчмя широкую, что лошадиное копыто, черную ладонь. Дальше знаю... Отнеси, положь под божничку... Ты потише, а то мать наша... Седел он круговинами, ослепительно белая седина быстро испятнила голову, нитями разметалась в бороде.

Он стал прожорлив, ел много и неряшливо. На девятый день после панихиды пригласили попа Виссариона и родных на поминки по убиенном воине Григории.

Пантелей Прокофьевич ел быстро и жадно, на бороде его звеньями лежала лапша. Ильинична, со страхом приглядывавшаяся к нему в эти последние дни, заплакала: — Отец! Чтой-то ты?.. Ильинична махнула рукой и отвернулась, комкая у глаз расшитый утиральник. А ну, так... Он растерянно оглядел сидевших за столом и, пожевав губами, замолк, на вопросы не отвечал, хмурился. Чтой-то ты так уж отчаялся?

Сын за царя и отечество терновый венец принял, а ты... Грех, Пантелей Прокофич, грех тебе... Бог не простит! Поцеловав руку священника, старик припал к дверному косяку и в первый раз за все время после известия о смерти сына заплакал, бурно содрогаясь. С этого дня переломил себя и духовно оправился. Каждый по-своему зализывал рану. Наталья, услышав от Дуняшки о смерти Григория, выбежала на баз.

Все теперь мне! Наталья билась в руках у Дарьи и с радостным облегчением принимала беспамятство, лишь бы отдалить тот момент, когда вернется сознание и властно напомнит о случившемся.

Краткое содержание романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» (Книга 3, часть шестая)

Собрание сочинений в восьми томах Том 4. Тихий Дон. Книга третья Тихий Дон. Книга третья Как ты, батюшка, славный тихий Дон, Ты кормилец наш, Дон Иванович, Про тебя лежит слава добрая, Слава добрая, речь хорошая, Как, бывало, ты все быстер бежишь, Ты быстер бежишь, все чистехонек, А теперь ты, Дон, все мутен течешь, Помутился весь сверху донизу.

Михаил Шолохов: Тихий Дон. Том 2. Книги 3 и 4

Как ты, батюшка, славный тихий Дон, Ты кормилец наш, Дон Иванович, Про тебя лежит слава добрая, Слава добрая, речь хорошая, Как, бывало, ты все быстер бежишь, Ты быстер бежишь, все чистехонек, А теперь ты, Дон, все мутен течешь, Помутился весь сверху донизу. Старинная казачья песня Часть шестая I В апреле 1918 года на Дону завершился великий раздел: казаки фронтовики северных округов — Хоперского, Усть-Медведицкого и частично Верхне-Донского — пошли с отступавшими частями красноармейцев; казаки низовских округов гнали их и теснили к границам области. Хоперцы ушли с красными почти поголовно, усть-медведицкие — наполовину, верхнедонцы лишь в незначительном числе. Только в 1918 году история окончательно разделила верховцев с низовцами. Но начало раздела намечалось еще сотни лет назад, когда менее зажиточные казаки северных округов, не имевшие ни тучных земель Приазовья, ни виноградников, ни богатых охотничьих и рыбных промыслов, временами откалывались от Черкасска, чинили самовольные набеги на великоросские земли и служили надежнейшим оплотом всем бунтарям, начиная с Разина и кончая Секачом. Даже в позднейшие времена, когда все Войско глухо волновалось, придавленное державной десницей, верховские казаки поднимались открыто и, руководимые своими атаманами, трясли царевы устои: бились с коронными войсками, грабили на Дону караваны, переметывались на Волгу и подбивали на бунт сломленное Запорожье. К концу апреля Дон на две трети был оставлен красными. После того как явственно наметилась необходимость создания областной власти, руководящими чинами боевых групп, сражавшихся на юге, было предложено созвать Круг. На 28 апреля в Новочеркасске назначен был сбор членов Временного донского правительства и делегатов от станиц и войсковых частей. На хуторе Татарском была получена от вешенского станичного атамана бумага, извещавшая о том, что в станице Вешенской 22-го сего месяца состоится станичный сбор для выборов делегатов на Войсковой круг.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Тихий Дон - М. Шолохов - книга 3 - часть 6 (1-2) - Аудиокнига

Пожалуйста, подождите пару секунд, идет перенаправление на сайт...

Jeffery Ооо, ни одного комментария, удивлен. Что ж, буду первопроходцем. Тихий Дон находится у меня в закладках, в категории "В процессе". Действительно, на данный момент я прочитал лишь одну книгу. Но уж очень захотелось оставить отзыв. Поначалу, роман может показаться скучным.

Краткое содержание романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» (Книга 3, часть шестая). Книга третья. Часть шестая. I. К апрелю г. Подонье на две трети. Книга: Тихий Дон. Книги III-IV. Автор: Михаил Шолохов. Аннотация, отзывы читателей, иллюстрации. Купить книгу по привлекательной цене среди. Книга: Тихий Дон. Том 2. Книги 3 и 4. Автор: Михаил Шолохов. Аннотация, отзывы читателей, иллюстрации. Купить книгу по привлекательной цене.

Бунчук поровнял своего незавидного коня с чистокровным донцом сотника. Неморгающий взгляд их был тверд, неломок.

Краткое содержание по главам и частям романа «Тихий дон» Шолохова

.

Михаил Шолохов: Тихий Дон. Книги III-IV

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Тихий Дон - М. Шолохов - книга 3 - часть 6 (1) - Аудиокнига