Житие сергия радонежского пушкинский дом

Понырко Наталья Владимировна, д. Юрьева Татьяна Владимировна, доктор культурологии, профессор, Ярославский государственный педагогический университет им. Ушинского Храмы и престолы, посвященные преподобному Сергию Радонежскому, в Ярославском крае. Руди Татьяна Робертовна, к. Шевченко Елена Эриковна, к.

Электронные публикации

Скажите, пожалуйста, какие книги о С. Радонежском есть в калининградских библиотеках? Ответ: Здравствуйте! В ответ на Ваш запрос высылаем библиографический список " Сергий Радонежский". С уважением, библиографы. Сергий Радонежский Библиографический список 1. Алеева, Н.

История русской литературы 11

Характер человека, как мы уже отмечали, был "открыт" в литературе лишь в начале XVII в. Однако раньше, чем был открыт характер человека, была открыта психологическая жизнь человека. Психологические побуждения и переживания, сложное разнообразие человеческих чувств, дурных и хороших, сильных, экспрессивно выраженных, повышенных в своих проявлениях, стали заполнять собою литературные произведения примерно с конца XIV в.

Для каждой эпохи и для каждого стиля существуют в литературе жанры, в которых эпоха и ее стиль отражаются наиболее ярко. В этом жанре отчетливее всего проявились черты нового в изображении человека и свойственная своему времени ограниченность.

Но эти чувства, отдельные состояния человеческой души не объединяются еще в характеры. Проявления психологии не складываются в психологию. Связующее, объединяющее начало - характер человека - еще не открыто. Индивидуальность человека по-прежнему ограничена прямолинейным отнесением ее в одну из двух категорий - добрых или злых, положительных или отрицательных. Психологические состояния как бы "освобождены" от характера.

Они могут поэтому меняться с необычайной быстротой, достигать невероятных размеров. Человек может становиться из доброго злым, при этом происходит мгновенная смена душевных состояний. Новое понимание человека стоит в непосредственной связи с влиянием церковной идеологии, особенно сильно сказавшимся во всех литературных жанрах именно этого периода.

Согласно ортодоксальным взглядам церкви, человек обладает свободой воли, он обладает свободой выбора между добром и злом. Выбрав добро, он может последовательно идти по пути добра и достичь святости; выбрав зло - пойти по пути тоже последовательно зла. Каждый человек может решительно изменить свой путь. Правда, последовательный праведник, вкусив истины, грешником не становится, но грешник на любой ступени своего падения может покаяться и стать сразу же праведником.

Ра всё зависит от решения человека выбрать добро или зло,- он до конца последователен в этом. Он либо до конца свят, либо до конца зол. В первом случае он свят до полной абстрактности, во втором - всегда может резко измениться, стать добрым. Вот почему в литературе этого времени нет характера. Характер - это нечто более или менее устойчивое в человеке; характер может развиваться, изменяться, но он не может "превращаться" только в зависимости от решения человека.

Все психологические состояния, которыми так щедро наделяет человека житийная литература конца XIV-XV в. Все психологические состояния - это как бы одежда, которая может быть сброшена иль принята на себя.

В Житии Стефана все жители Перми ведут себя диаметрально противоположным образом до крещения и после него. Их психологические состояния и до и после крещения описаны резко различными чертами, они обуреваемы совершенно противоположными чувствами. При этом автора Жития Стефана Пермского отнюдь не смущает то обстоятельство, что такая перемена произошла в целом народе и произошла без всяких промедлений. Прямолинейность характеристики объясняется здесь ее несложностью; все зависит здесь от одного акта крещения: до крещения Пермь описана целиком отрицательными чертами, после - целиком положительными.

Загадочным с психологической нашей точки зрения остается только сам акт крещения: как решили они креститься. Заслуга здесь приписывается и Стефану Пермскому, и самим жителям Пермской земли, но в конечном счете это несомненное "чудо". Вот почему чудо в житийной, христианской литературе - сюжетная необходимость.

Чудом заменяется психологическая мотивировка. Только чудо вносит движение и развитие в биографию святого. Одна свобода выбора между добром и злом определить развитие личности еще не может. Победа Стефана над язычниками - победа прежде всего психологическая.

Злые и нетерпимые язычники обращаются в кротких и послушных последователей Стефана. Они "восхотели" креститься, "в сласть" послушали его проповедь, "с радостию" принимают его слова. Описание нового психологического состояния язычников и радости Стефана занимает несколько листов жития последнего. Психологические "превращения" язычников потому и возможны, что у них нет никакой индивидуальной психологии, никаких постоянных качеств характера. Они потому злы, нетерпимы, потому так яростно нападают на Стефана, гонят его, питают к нему ненависть, что они язычники.

Как только они крестятся, сердца их наполняются веселием, они с умилением слушают того же Стефана. Перед нами проходит калейдоскоп различных психических состояний, различных душевных движений, страстей, чувств, всегда сильных до чрезмерности, никогда не останавливающихся на полпути, всегда доведенных до наиболее резкого выражения. И это возможно отчасти потому, что психология всех действующих лиц выражена очень неясно.

Авторы описывают психические состояния, игнорируя психологию человека в целом, его характер. Чувства как бы живут вне людей, но зато проникают все их действия, смешиваются с чувствами автора, который постоянно стремится их выразить, придать эмоциональность своему повествованию. Писатель впервые видит внутренний мир человека; но он видит его пока еще "младенческим глазом", для которого раскрыты краски, вся яркая пестрота огромного мира, но для которого эти краски еще не объединены в предметы, в объективно существующие реалии.

С увлечением неофитов писатели этого времени живописуют сложные переживания личности. Пораженные величием того, что они увидели, они пишут о своем бессилии выразить всю святость подвигов своего героя.

Описать величие деяний святого так же невозможно, утверждает Па-хомий Серб, как нельзя измерить широту земли и глубину моря, сосчитать звезды на небесной высоте или исчерпать вечно текущий источник, непрерывно пополняемый из земли 1. Писатель сравнивает себя с водолазом, ищущим жемчуг на дне морском 2. Тема неизреченности, невыразимости божественной премудрости - обычная тема в устах писателей конца XIV- начала XV в. Писатели жалуются на свою грубость, "худость", невозможность достойно похвалить святого.

Епифаний пишет, обращаясь к Стефану: "... Описав погребение Дмитрия Донского, составитель "Слова о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русь-ского", патетически восклицает: "О страшно чюдо, братие, и дива исполнено! О трепетное видение и ужас обдержаше! Слыши, небо, и внуши земле! Како въспишу или како възглаголю о преставлении сего великаго князя? От горести душа язык связается, уста загражаются, гортань премол-каеть, смысл изменяется, зрак опусневаеть, крепость изнемогаеть" 4.

Бессильный выразить свои возвышенные представления, автор стремится передать лишь свое отношение к ним, охарактеризовать свои чувства, возбужденные жизнью святого, извлекает из них нравоучительный смысл, учит и проповедует больше, чем передает факты.

Факты в житии Стефана Пермского могли бы уместиться на одной пятидесятой произведения; всё остальное, т. С начала и до конца произведения автор пишет в повышенно-эмоциональном тоне, он находится в восторге и напряжении, повествует на самых высоких нотах, и это создает ту эмоциональную атмосферу, которая нужна ему для культивирования христианских чувств, умиления перед христианскими ценностями...

Авторы стремятся писать "невидимо на разумных скрыжалех, сердечных", а не на "чювственых хартиах" 5. Невыразимость чувств, невыразимость высоты подвигов святого органически связаны со всей стилистикой житийных произведений - с их нагромождением синонимов, тавтологических и плеонастических сочетаний, неологизмов, эпитетов, с их ритмической организацией речи, создающей впечатление бесконечности чувств. Всё это призвано внушить читателю грандиозность и значительность происходящего, создать впечатление его непередаваемости человеческим словом.

Конкретные значения стираются в этих сочетаниях и нагромождениях слов, и на первый план выступает экспрессия и динамика. Слово становится неконкретно, "невесомо". До крайней степени экспрессии доводятся не только психологические состояния, но и поступки, действия, события, окружающиеся эмоциональной атмосферой. Стефан Пермский сокрушает идолов, не имеет "страхования", он сокрушает их "без боязни и без ужасти", день и ночь, в лесах и в полях, без народа и перед народом.

Он бьет идолов обухом в лоб, сокрушает их по ногам, сечет секирою, рассекает на члены, раздробляет на поленья, крошит на "иверение", искореняет их до конца, сжигает огнем, испепеляет пламенем... Все чувства обладают неимоверной силой. Любовь к Кириллу Белозерскому влгкла к нему Пахомия Серба, подобно железной цепи 8 , дружба Сергия Радонежского и Стефана Пермского связывает их с такою силою, что они чувствуют приближение друг к другу на далеком расстоянии 9.

В сочинениях основоположников исихазма, Григория Си-наита и Григория Паламы, развивалась сложная система восхождения духа к божеству, учение о самонаблюдении, имеющем целью нравственное улучшение, раскрывалась целая лестница добродетелей. Углубляясь в себя, человек должен был победить свои страсти и отрешиться от всего земного, в результате чего он достигал экстатического состояния созерцания, безмолвия.

В богословской литературе встречались сложные психологические наблюдения, посвященные разбору таких явлений, как восприятие, внимание, разум, чувство и т. Богословские трактаты различали три вида внимания, три вида разума, учили о различных видах человеческих чувств, обсуждали вопросы свободы воли и давали довольно тонкий самоанализ. Существенно, что эти трактаты не рассматривают человеческую психологию как целое, не знают понятия характера.

Они пишут об отдельных психологических состояниях, чувствах и страстях, но не об их носителях. Чувства, страсти живут как бы самостоятельной жизнью, способны к саморазвитию. Он дал каждому из этих периодов подробную характеристику, основанную в значительной мере на конкретном материале.

Таким образом, чувства человека рассматривались Нилом Сорским независимо от самого человека. Страсти обладали у него способностью к саморазвитию. Это всё та же психология без психологии, изучение психологических состояний самих по себе, вне единого целого, как чего-то постороннего человеку.

Не случайно страсти, "лукавые помыслы", персонифицируются, сравниваются в литературе XV в. Сердце злого человека - это звериное логово, "гнездо злобы". Ясно, "душа" человека в этот период - это нет та душа, которая существовала в представлениях русских людей XI-XII вв.

Однако, в отличие от летописных изображений людей, в житийной литературе изучаемого периода первостепенное значение приобретает даже не сам поступок, подвиг, а то отношение к подвигу, которое выражает автор, эмоциональная характеристика подвига, всегда повышенная, как бы преувеличенная и вместе с тем абстрактная.

Преувеличиваются самые факты, зло и добро абсолютизированы, никогда не выступают в каких-либо частичных проявлениях. Только две краски на палитре автора - черная и белая. Отсюда пристрастие авторов к различным преувеличениям, к экспрессивным эпитетам, к психологической характеристике фактов.

Весть о смерти Стефана "страшная", "пристранная", "пламенная", "горькая" и т. Для него важен внутренний смысл событий, а не его внешнее сходство.

Даже постройка церкви - дело конкретное и "материальное"--превращается в психологический акт. Епифаний говорит о пермской церкви Стефана: "... Стефан, следовательно, строит церковь не рукам" строителей, а "чистою совестию" и "горящим желанием". Одним из средств этого абстрагирования поступков служит сравнение их с событиями священной истории.

Одно только перечисление стран, где было проповедано ими "слово божие", занимает 3-4 страницы рукописи. Благодаря этого проповедь Стефана оказывается в ряду событий всемирной истории, имеющих первостепенное значение, но благодаря; этому же она переносится в какую-то абстрактную область общих судеб человечества и всякая конкретность, сообщение реальных деталей оказываются почти исключенными.

Изобретение пермской грамоты Стефаном обставлено учеными справками относительно изобретателей других грамот. Здесь и в аналогичных случаях писатель становится эрудитом, начетчиком, богословом - "премудрым".

С. Радонежский

Специальность 10. Белоброва Официальные оппоненты: доктор филологических паук М. Рождественская кандидат искусствоведения О. Сокурова Ведущее научное учреждение: Отдел рукописей Государственного Исторического музея Защита диссертации состоится 2... Макарова, д.

Житие Сергия Радонежского

Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей. Христианская церковь с первых дней своего существования собирает сведения о жизни и деятельности её подвижников и сообщает их в общее назидание. Если не считать апокрифических Евангелий и сказаний об апостолах , в которых содержится немало детальных сведений о первых деятелях христианства, то первыми по времени жития святых были сказания о мучениках. Ещё Климент, епископ Римский , во время первых гонений на христианство , поставил в различных округах Рима семь нотариев для ежедневной записи происходившего с христианами в местах казней, а также в темницах и судилищах. Другой епископ Рима, Фабиан 236 — 251 , поручил это дело семи иподиаконам. Биограф св. Киприана упоминает о том, что имена мучеников, даже самого простого звания, с древнейших времен записывались церквами для чествования и памятования.

Иван Есаулов: От великой русской культуры осталась разве что маленькая часовенка Леонид Виноградов Чего люди искали в Сибири несколько десятилетий назад? Мог ли честный человек работать в советской журналистике? Чем в те годы филология отличалась от философии? Окончил Кемеровский университет. Доктор филологических наук, профессор. Книга увидела свет в сентябре.

при Отделе древнерусской литературы ИРЛИ (Пушкинского Дома) РАН в . Житие Сергия Радонежского в контексте агиографической топики // IX. В это время он работал над Житиями Сергия Радонежского и Никона, Алексея . Работая над Житием Сергия Радонежского, П. также использовал​. Институт русской литературы (Пушкинский Дом); Ред. В. П. Премудрый и Пахомий Серб. (К вопросу о редакциях «Жития Сергия Радонежского»).

Белоброва Официальные оппоненты: доктор филологических наук М. Рождественская кандидат искусствоведения О.

Список текстов к курсу. Литература 11-17 веков. Сатиры обязат. Иванова, В. Брюсова, З. Гиппиус, А.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: 8 октября Память Сергия Радонежского. Житие