Война и мир война 1812 года главы

Том 3. Часть 2. Глава XIX 24-го было сражение при Шевардинском редуте[ 1 ], 25-го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26-го произошло Бородинское сражение. Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть — для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы чего мы боялись больше всего в мире , а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии чего они тоже боялись больше всего в мире.

Война и мир (Толстой)/Том III/Часть II/Глава I

Целью Наполеона является полное уничижение русской армии, ради этого он применяет многие военные средства, но в результате переоценивает свои возможности и терпит поражение. И хотя Балышев мудро воздерживается от передачи этих слов, все же война становится неизбежной. Император Александр призывает народ бороться против французов, произнося пламенные речи. Николай Ростов — в этой части произведения он уже возмужавший воин, которому стараются подражать так же, как он семь лет назад ротмистру Денисову. Он храбр и отважен, за смелость, проявленную в одном из сражений, где нападает на французского гусара, награждается Георгиевским крестом, однако, это не радует Ростова. В глубине души он понимает, что чуть не убил человека, молодого юношу, хотя в глазах воинов это просто враг.

«Война и мир» 3 том – краткое содержание

Том 3. Часть 2. Глава XIX 24-го было сражение при Шевардинском редуте[ 1 ], 25-го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26-го произошло Бородинское сражение. Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине?

Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть — для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы чего мы боялись больше всего в мире , а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии чего они тоже боялись больше всего в мире.

Результат этот был тогда же совершенно очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение. Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву.

Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться. Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.

До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч к ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию.

Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения и знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.

Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.

Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы всё еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла. На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражение — существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление.

Все историки описывают дело следующим образом: Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина. Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги из Москвы в Смоленск , под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение. Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане.

Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела. Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением[ 2 ], и еще по другим причинам, которые неисчислимы.

Факт тот — что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция та, на которой дано сражение не только не сильна, но вовсе не есть почему-нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.

Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги то есть места, на котором произошло сражение , но и никогда до 25-го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте.

Этому служит доказательством, во-первых, то, что не только 25-го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25-го числа, они не были кончены и 26-го; во-вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут?

И для чего, защищая его 24-го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В-третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25-го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции[ 3 ].

Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.

Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче[ 4 ], пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Войны.

Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение. Наполеон, выехав 24-го к Валуеву, не увидал как говорится в историях позицию русских от Утицы к Бородину он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу.

И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена[ 5 ]. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево со стороны русских и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России , и на этом поле произошло все сражение 26-го числа.

В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24-го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24-го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24-го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26-го числа.

После потери Шевардинского редута к утру 25-го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.

Но мало того, что 26-го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неоконченных укреплений, — невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево , оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево.

Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге[ 7 ] французов составляли отдельные от хода сражения действия. Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.

Глава XX 25-го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой-то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с ранеными во вчерашнем деле. Возчики-мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую.

Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера. Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки[ 8 ] Пьера и стеснил дорогу.

Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из-за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера.

Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненные колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке. Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.

Али до Москвы? Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову.

Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно.

Кавалеристы-песельники проходили над самой телегой. Как бы вторя им, но в другом роде веселья перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.

Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников-кавалеристов. Мужичков и тех гонят, — сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. Всем народом навалиться хотят, одно слово — Москва[ 9 ].

Один конец сделать хотят. Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше. Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.

Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.

Ваше сиятельство, вы как тут? Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении. Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему. Так, батюшка, и сделайте, — сказал доктор. Доктор казался усталым и спешащим. А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? Проедете Татаринову, там что-то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, — сказал доктор. Ежели бы вы... Но доктор перебил его и подвинулся к бричке. Ведь у нас как?..

Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет.

Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай. Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть может быть, те самые, которых он видел , — поразила Пьера. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу!

Краткое содержание Война и мир 3 том по частям и главам Толстой для читательского дневника

Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда как нам рассказывает история цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов. Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их?

Описание второй части третьего тома романа Л.Н. Толстого «Война и мир» по главам

Глава тридцать девятая Главные герои романа Андрей Болконский — в этой части романа примиряется с отцом, Николаем Болконским, послав ему письмо, где просит прощения за обидные слова, сказанные при разговоре. Переживает по поводу смерти отца. Будучи храбрым воином, проявляет себя настоящим патриотом Отчизны. Предлагает Кутузову разработанный ранее план партизанской войны. Княжна Марья Болконская — в этой части произведения переживает потрясение, связанное с кончиной самого дорогого и близкого человека — ее отца. Несмотря на холодное, слишком придирчивое отношение к дочери, князь Николай любил ее, и перед самой смертью обнаружил истинные чувства, попросив у дочери прощения. Чуткая и добрая Марья, закрывшись в своей комнате, размышляет о жизни с отцом в продолжение многих лет. Ее мучает чувство вины по поводу того, что в начале болезни, видя, как отца разбил паралич, в душе желала, чтобы он поскорее умер. Марья также очень сожалеет об ошибках, допущенных в отношениях с отцом.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: 1812. Все серии подряд. StarMedia. Документальный Фильм. Babich-Design

Война и мир (Толстой)/Том IV/Часть III/Глава XIX

Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу.

Начиналась война года. С запада на восток двинулись к границам России миллионы людей, составляющих. "Война и мир" - знаковое произведение Льва Николаевича Толстого. Это не просто Главные герои романа; Глава первая; Глава вторая; Глава третья; Глава французских войск во время военной компании Наполеона в г. Получается на один год мира тринадцать лет войны. Обзор содержания романа Война и мир по главам. Главы XIV—XVII. . Наташи отравиться; тяжелая болезнь и дружба с Пьером. Комета года.

Часть 1 Глава 1 12 июня 1812 года силы Западной Европы перешли границы Российской империи. Глава 2 29 мая Наполеон из немецкого Дрездена едет в Польшу, где находится его армия. По дороге Бонапарт отдает приказ французской армии двигаться к границам России, хотя до этого писал императору Александру, что не хочет войны. Французские войска переходят реку Неман и начинают наступление на Россию.

Первая часть третьего тома романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир». Описание по главам.

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Война и мир (HD) фильм 3 - 1812 год (исторический, czech-gm.ru Бондарчук, 1967 г.)