Гулаг архипелаг том 1

Сначала думал: вот закончу и сразу же напишу! Ещё А читал я не быстро. Кроме самого огромного массива текста - я читал много материала, в который просто не мог не заглянуть. Потому что даже в такой большой книге невозможно описать всё, даже если ограничить это самое "всё" - лишь страхом и ужасом. Поэтому натыкаясь на что-то, о чём хотелось узнать подробнее - я лез в иные источники: статьи, википедии, передачи, документалистику. И знаете...

Книга Архипелаг ГУЛаг читать онлайн

Как попадают на этот таинственный Архипелаг? Туда ежечасно летят самолёты, плывут корабли, гремят поезда — но ни единая надпись на них не указывает места назначения. И билетные кассиры, и агенты Совтуриста и Интуриста будут изумлены, если вы спросите у них туда билет. Ни всего Архипелага в целом, ни одного из бесчисленных его островков они не знают, не слышали. Те, кто едут Архипелагом управлять — попадают туда через училища МВД.

Архипелаг Гулаг. 1918-1956. Опыт художественного исследования. В 3 томах. Том 1. Части 1-2

Часть первая Тюремная промышленность В эпоху диктатуры и окружённые со всех сторон врагами, мы иногда проявляли ненужную мягкость, ненужную мягкосердечность. Крыленко, Глава 1 Арест Как попадают на Архипелаг.

Мой арест. Как попадают на этот таинственный Архипелаг? Туда ежечасно летят самолёты, плывут корабли, гремят поезда — но ни единая надпись на них не указывает места назначения. И билетные кассиры, и агенты Совтуриста и Интуриста будут изумлены, если вы спросите у них туда билет. Ни всего Архипелага в целом, ни одного из безчисленных его островков они не знают, не слышали.

А те, кто едут туда умирать, как мы с вами, читатель, те должны пройти непременно и единственно — через арест. Сказать ли, что это перелом всей вашей жизни? Что это прямой удар молнии в вас? Что это невмещаемое духовное сотрясение, с которым не каждый может освоиться и часто сползает в безумие?

Вселенная имеет столько центров, сколько в ней живых существ. За что?!? Арест — это мгновенный разительный переброс, перекид, перепласт из одного состояния в другое. По долгой кривой улице нашей жизни мы счастливо неслись или несчастливо брели мимо каких-то заборов, заборов, заборов — гнилых деревянных, глинобитных дувалов, кирпичных, бетонных, чугунных оград.

Ни глазом, ни разумением мы не пытались за них заглянуть — а там-то и начинается — страна ГУЛАГ, совсем рядом, в двух метрах от нас. И ещё мы не замечали в этих заборах несметного числа плотно подогнанных, хорошо замаскированных дверок, калиток.

Все, все эти калитки были приготовлены для нас! Вы — арестованы! За что??.. Вот что такое арест: это ослепляющая вспышка и удар, от которых настоящее разом сдвигается в прошедшее, а невозможное становится полноправным настоящим. И всё. И ничего больше вы не способны усвоить ни в первый час, ни в первые даже сутки. Это — резкий ночной звонок или грубый стук в дверь. Это — бравый вход невытираемых сапог бодрствующих оперативников.

Это — за спинами их напуганный прибитый понятой. А зачем этот понятой? И для выхваченного из постели понятого это тоже мука: ночь за ночью ходить и помогать арестовывать своих соседей и знакомых. Там накормят. Всё лгут. А торопят — для страху. Традиционный арест — это ещё потом, после увода взятого бедняги, многочасовое хозяйничанье в квартире жёсткой чужой подавляющей силы. Это — взламывание, вспарывание, сброс и срыв со стен, выброс на пол из шкафов и столов, вы тряхивание, рассыпание, разрывание — и нахламление горами на полу, и хруст под сапогами.

И ничего святого нет во время обыска! При аресте паровозного машиниста Иношина в комнате стоял гробик с его только что умершим ребёнком. Юристы выбросили ребёнка из гробика, они искали и там.

И вы тряхивают больных из постели, и разбинтовывают повязки [3]. И ничто во время обыска не может быть признано нелепым! У нашего лучшего знатока Тибета Вострикова изъяли драгоценные тибетские древние рукописи и ученики умершего еле вырвали их из КГБ через 30 лет!

При аресте востоковеда Невского забрали тангутские рукописи а через 25 лет за расшифровку их посмертно присуждена покойному Ленинская премия. У Каргера замели архив енисейских остяков, запретили изобретенную им письменность и букварь — и остался народец без письменности.

Интеллигентным языком это долго всё описывать, а народ говорит об обыске так: ищут, чего не клали. Отобранное увозят, а иногда заставляют нести самого арестованного — как Нина Александровна Пальчинская потащила за плечом мешок с бумагами и письмами своего вечно деятельного покойного мужа, великого инженера России — в пасть к ним, навсегда, без возврата. А для оставшихся после ареста — долгий хвост развороченной опустошённой жизни.

И попытка пойти с передачами. А это уже значит — навсегда. Это написал Ленин в 1910 году в некрологе о Бабушкине. Только выразим прямо: вёз Бабушкин транспорт оружия для восстания, с ним и расстреляли. Он знал, на что шёл. Не скажешь этого о кроликах, нас. Так представляем мы себе арест. И верно, ночной арест описанного типа у нас излюблен, потому что в нём есть важные преимущества. Все живущие в квартире ущемлены ужасом от первого же стука в дверь. Арестуемый вырван из тепла постели, он ещё весь в полусонной безпомощности, рассудок его мутен.

При ночном аресте оперативники имеют перевес в силах: их приезжает несколько вооружённых против одного, недостегнувшего брюк; за время сборов и обыска наверняка не соберётся у подъезда толпа возможных сторонников жертвы. Неторопливая постепенность прихода в одну квартиру, потом в другую, завтра в третью и в четвёртую, даёт возможность правильно использовать оперативные штаты и посадить в тюрьму многократно больше жителей города, чем эти штаты составляют.

И ещё то достоинство у ночных арестов, что ни соседние дома, ни городские улицы не видят, скольких увезли за ночь. Напугав самых ближних соседей, они для дальних не событие. Их как бы и не было. Но у берущих, чья служба и состоит из одних только арестов, для кого ужасы арестованных повторительны и докучны, у них понимание арестной операции гораздо шире. У них — большая теория, не надо думать в простоте, что её нет. Арестознание — это важный раздел курса общего тюрьмоведения, и под него подведена основательная общественная теория.

Аресты имеют классификацию по разным признакам: ночные и дневные; домашние, служебные, путевые; первичные и повторные; расчленённые и групповые.

Аресты различаются по степени требуемой неожиданности, по степени ожидаемого сопротивления но в десятках миллионов случаев сопротивления никакого не ожидалось, как и не было его. Аресты различаются по серьёзности заданного обыска; по необходимости делать или не делать опись для конфискации, опечатку комнат или квартиры; по необходимости арестовывать вслед за мужем также и жену, а детей отправлять в детдом, либо весь остаток семьи в ссылку, либо ещё и стариков в лагерь.

И ещё отдельно есть целая Наука Обыска и мне удалось прочесть брошюру для юристов-заочников Алма-Аты. Там очень хвалят тех юристов, которые при обыске не поленились переворошить 2 тонны навоза, 6 кубов дров, 2 воза сена, очистили от снега целый приусадебный участок, вынимали кирпичи из печей, разгребали выгребные ямы, проверяли унитазы, искали в собачьих будках, курятниках, скворечниках, прокалывали матрасы, срывали с тел пластырные наклейки и даже рвали металлические зубы, чтобы найти в них микродокументы.

Нет-нет, аресты очень разнообразны по форме. Ирма Мендель, венгерка, достала как-то в Коминтерне 1926 два билета в Большой театр, в первые ряды. Следователь Клегель ухаживал за ней, и она его пригласила. Очень нежно они провели весь спектакль, а после этого он повёз её… прямо на Лубянку. И если двадцать две весны спустя кавторанг Борис Бурковский, в белом кителе, с запахом дорогого одеколона, покупает торт для девушки — не клянитесь, что этот торт достанется девушке, а не будет иссечен ножами обыскивающих и внесён кавторангом в его первую камеру.

Нет, никогда у нас не был в небрежении и арест дневной, и арест в пути, и арест в кипящем многолюдьи. Однако он исполняется чисто и — вот удивительно! Если арестуемый злоумен, его удобно брать в отрыве от привычной обстановки — от своих семейных, от сослуживцев, от единомышленников, от тайников: он не должен успеть ничего уничтожить, спрятать, передать. Крупным чинам, военным или партийным, порой давали сперва новое назначение, подавали им салон-вагон, а в пути арестовывали.

Кролик прочувствовался — значит, его страхи были напрасны. Он благодарит, он, ликуя, спешит домой собирать чемодан. До поезда два часа, он ругает неповоротливую жену.

Вот и вокзал! Ещё есть время. А вокзал снуёт вокруг — и ничего не замечает… Граждане, любящие путешествовать! Не забывайте, что на каждом большом вокзале есть отделение ГПУ и несколько тюремных камер. Эта назойливость мнимых знакомых так резка, что человеку без лагерной волчьей подготовки от неё как-то и не отвязаться.

Не думайте, что если вы — сотрудник американского посольства по имени, например, Александр Долган, то вас не могут арестовать среди бела дня на улице Горького близ Центрального телеграфа. Сколько лет, сколько зим?!.. Да что тут мудрого? Наши молодцы такие аресты делали в Брюсселе так взят Жора Бледнов , не то что в Москве.

Иногда аресты кажутся даже игрой — столько положено на них избыточной выдумки, сытой энергии, а ведь жертва не сопротивлялась бы и без этого. Хотят ли оперативники так оправдать свою службу и свою многочисленность? Ведь кажется, достаточно разослать всем намеченным кроликам повестки — и они сами в назначенный час и минуту покорно явятся с узелком к чёрным железным воротам госбезопасности, чтобы занять участок пола в намеченной для них камере.

Да колхозников так и берут, неужели ещё ехать к его хате ночью по бездорожью? Его вызывают в сельсовет, там и берут. Чернорабочего вызывают в контору. Конечно, у всякой машины свой заглот, больше которого она не может.

Политические аресты нескольких десятилетий отличались у нас именно тем, что схватывались люди ни в чём не виновные, а потому и не подготовленные ни к какому сопротивлению. Создавалось общее чувство обречённости, представление при паспортной нашей системе довольно, впрочем, верное , что от ГПУ-НКВД убежать невозможно. Что и требовалось.

Смирная овца волку по зубам.

Александр Солженицын: Архипелаг ГУЛаг

Ще платите само една доставка, ако поръчате още книги от същия виртуален щанд - "VIP Classics". Първо издание! Объем ее представлялся меньшим, чем сейчас, но уже был принят принцип последовательных глав о тюремной системе, следствии, судах, этапах, лагерях ИТЛ, каторжных, ссылке и душевных изменениях за арестантские годы. Некоторые главы были тогда же написаны, однако работа прервалась, так как материала - событий, случаев, лиц - на основе одного лишь личного опыта автора и его друзей явно не доставало. С конца 1962, после напечатания "Ивана Денисовича", автор был захлестнут письмами зэков бывших, с предложениями встретиться, рассказать, и нынешних.

Buy for others

Часть первая Тюремная промышленность В эпоху диктатуры и окружённые со всех сторон врагами, мы иногда проявляли ненужную мягкость, ненужную мягкосердечность. Крыленко, Глава 1 Арест Как попадают на Архипелаг. Мой арест. Как попадают на этот таинственный Архипелаг? Туда ежечасно летят самолёты, плывут корабли, гремят поезда — но ни единая надпись на них не указывает места назначения. И билетные кассиры, и агенты Совтуриста и Интуриста будут изумлены, если вы спросите у них туда билет. Ни всего Архипелага в целом, ни одного из безчисленных его островков они не знают, не слышали. А те, кто едут туда умирать, как мы с вами, читатель, те должны пройти непременно и единственно — через арест. Сказать ли, что это перелом всей вашей жизни? Что это прямой удар молнии в вас?

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: АРХИПЕЛАГ ГУЛАГ - А. И. СОЛЖЕНИЦЫН, ТОМ 1, ЧАСТЬ 1, АУДИОКНИГА

Архипелаг ГУЛАГ

Именно Солженицын восстановил в основном, по устным свидетельствам очевидцев конфликтную историю сообщества заключенных 1930—1940-х гг. Каждому прочесть. Солженицына критикуют за якобы имевший место призыв с его стороны к применению против СССР американского атомного оружия [31]. Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!

Читать книгу Архипелаг ГУЛАГ. Том 1 онлайн бесплатно Вы можете с помощью нашей интернет-библиотеки. Лучшие издания в удобном формате​. Книга «Архипелаг ГУЛАГ. Том 1» Александра Исаевича Солженицына. дорога к книге была тернистая. купила давным-давно, пыталась. Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛаг. ТОМ 1. Часть первая. ТЮРЕМНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ "В эпоху диктатуры и окруженные со всех сторон.

.

Архипелаг ГУЛАГ Книга Том 1-3 комплект Солженицын Александр 16+

.

Архипелаг ГУЛАГ. Том 1

.

Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1

.

юКЕЙЯЮМДП яНКФЕМХЖШМ

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: 'Архипелаг ГУЛАГ' Александр Солженицын Часть 1